Чуть ли не. Чуть ли не Наркому здравоохранения усср с.и

Введение

Глава 1. Семантическая структура предложения как сфера реализации семантики частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не

1.0. Предварительные замечания

1.1. Языковое значение частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли

1.2. Позиция и значимость частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения

1.2.1. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не как избыточно-предположительный компонент семантики предложения

1.2.2. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на околопропозитивном уровне диктума

Глава 2. Семантические модели предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не

2.0. Предварительные замечания

2. 1. Принципы построения моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не

2. 2. Реализация семантических моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не

2. 2.1. Реализация семантических моделей предложений с частицей чуть ли не

2. 2. 2. Реализация семантических моделей предложений с частицей едва ли не

2. 2. 3. Реализация семантических моделей предложений с частицей вряд ли не

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения»

Диссертационная работа посвящена исследованию частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения. Данные частицы объединяются на основании выражаемого ими в предложении смысла избыточного предположения. Особенность исследуемых частиц заключается в том, что они сочетаются как с препозитивными, так и непропозитивными компонентами семантики предложения, выступая при этом в качестве особого семантического компонента. Исследование данных частиц производится в русле семантического синтаксиса, активное развитие которого в настоящее время обусловлено вниманием к семантике и прагматике языка - с одной стороны, и его функционированию - с другой.

Существует ряд вопросов, которые позволяют нам обратиться к исследованию частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в аспекте их функционирования на уровне семантической структуры предложения. Является ли семантика данных частиц проявлением их собственного значения? Включается ли в их семантику часть семантики предложения (высказывания) [Шведова I960]? Насколько правомерно признавать семантику частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не «обязательной» для предложения, в то время как они относятся к числу служебных единиц в системе частей речи? Можно ли говорить о выполнении ими диктумных функций [Нагорный 2000]? Сигнализируют ли данные частицы о наличии в предложении скрытой (свернутой) модусной (модальной) рамки? Как данные частицы функционируют на уровне семантической структуры предложения?

Актуальность заявленной темы исследования обусловлена следующими факторами.

Модальные частицы находятся в центре внимания современной грамматики в силу их значимости для семантики и прагматики предложения. Они становятся одним из постоянных предметов исследования с XX века: изучается их лексико-грамматическое значение [Виноградов 1950; Рогожникова 1974; Шахматов 1941; Щур 1988], особенности их стилистического использования [Шведова 1960], функции, выполняемые ими в высказывании [Булгак 1990; Николаева 1985; Штайн 1978], осуществляются попытки описать все многообразие частиц, имеющихся в русском языке [Васильева 1964; Киселев 1976]. В последнее время на первом плане оказываются коммуникативные и прагматические функции модальных частиц [Марусенко 1997], продолжает исследоваться их семантика и функции в предложении, высказывании и тексте [Нагорный 2000; Чернышова 1997], изучаются персуазивные смыслы в предложении [Копылов 2003; Пляскина 1999; Стексова 1992], осуществляется разноаспектное описание частиц русского языка [Прияткина, Стародумова 2001; Стародумова 2002]. Исследование модальных частиц в предложении находится в определенной связи с изысканиями в области семантики предложения и высказывания [Арутюнова 1976; Богданов 1977; Володин, Храковский 1985; Демешкина 2000; Матханова 2000; Шмелева 1988].

Становились предметом изучения и частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, в частности, исследовались их предикативные функции (при этом в качестве объекта исследования выступала обширная группа частиц, включающая, в том числе, частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не) [Нагорный 2000]. В работах дальневосточных лингвистов представлен опыт разноаспектного описания данных частиц. В настоящее время имеются исследовательские данные о языковом значении частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, о предикативных функциях, выполняемых ими в предложении, о типах и правилах употребления. Вместе с тем остается неисследованной их роль в организации семантической структуры предложения, в то время как последняя является одним из важнейших объектов исследования в теории предложения. Семантическая структура предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не требует изучения, так как именно в ней частицы реализуют свой семантический потенциал. Перечислим причины, по которым исследование частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения представляется важным. Во-первых, являясь служебными элементами на уровне синтаксиса (в его строго структурном аспекте), частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на функционально-семантическом уровне оказываются «обязательными» элементами, поскольку эксплицируют модус, выражая субъективные смыслы предложения, которые по той или иной причине говорящий пожелал выразить. Во-вторых, частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не усложняют семантику предложения, что проявляется на уровне его семантической структуры, а именно: в предложениях с данными частицами претерпевают изменение некоторые диктумные характеристики, диктум и модус получают дополнительную взаимосвязь, возрастает прагматический потенциал предложений, содержащих частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. В-третьих, частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не по-разному реализуют свою семантику, употребляясь в предложениях, построенных по разным семантическим моделям. Данные обстоятельства обусловливают значимость исследования частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения.

Объектом исследования выступает семантическая структура предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли //е.

Рассмотрим понятия «семантическая структура предложения», «диктум», «модус», «персуазивность», являющиеся базовыми в нашем исследовании.

Многие лингвисты обращались к изучению смысловой организации предложения (и высказывания - в зависимости от избираемого объекта исследования) [Арутюнова 1976; Балли 1955; Богданов 1977; Гак 1973; Ломтев 1979; Нагорный 2000; Падучева 1985; Шведова 1973; Шмелёва 1988 и другие]. Интерес к ней сохраняется и по сей день.

Семантика предложения неоднородна по своей природе, структуре и способам выражения. Это обстоятельство и различия в подходах при изучении смысла предложения привели к различным взглядам на содержание понятия «семантическая структура предложения». По-видимому, это связано с двумя факторами: во-первых, с выбором объекта анализа (предложение или высказывание), во-вторых, с различным пониманием значения предложения (или смысла высказывания).

Семантическая структура предложения может пониматься узко, как абстрактное языковое значение предложения, то есть как семантика типизированных схем [Белошапкова 1997; Шведова 1973], как пропозиция и модальная рамка [Володин, Храковский 1985], как субъектно-предикатная структура [Гак 1973; Ломтев 1972 и другие].

При этом из семантики предложения исключаются те или иные значения (общеграмматические (предикативность) либо конкретное информативное содержание предложения). Нами принимается другое, более широкое понимание семантической структуры предложения идущее от Ш.Балли и получившее дальнейшее развитие в работах 9 многих лингвистов), которое позволяет объединить два глобальных уровня смысла, присущих каждому предложению: объективный, являющийся отражением действительности, и субъективный, являющийся отражением отношения мыслящего субъекта к этой действительности. Преимущество такого подхода для нашего исследования определяется спецификой функционирования частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении, а именно: данные частицы эксплицируют субъективные смыслы в предложении, взаимодействуя с объективными. Описание семантики предложения с помощью понятия семантической структуры, понимаемой широко, позволяет нам наиболее адекватно описать семантические особенности исследуемых частиц.

Мы разделяем мнение, согласно которому в понятие «семантическая структура предложения» включаются такие компоненты, как «диктум» и «модус», представляющие собой объективный и субъективный слои смысла предложения [Балли 1955; Нагорный 2000; Шмелева 1988].

Диктум и модус - обязательные смысловые сущности предложения. Они противопоставлены друг другу, но в то же время взаимосвязаны и взаимозависимы [Балли 1955; Коммуникативная грамматика русского языка (далее КГРЯ) 1998; Шмелёва 1988].

Противопоставленность их обусловлена противопоставленностью внешнего мира и человека, субъекта речи, а взаимосвязь - тем, что субъективная часть смысла базируется на объективной, и возможны ситуации, когда модус сам становится диктумом (для другого модуса).

Независимо от того, с каких позиций исследователи подходят к анализу семантической структуры, признание в качестве обязательного фактора

10 противопоставленности объективной и субъективной частей смысла предложения является общим признаком для всех исследований в этой области. В нашем исследовании признание противопоставленности и взаимосвязанности диктума и модуса является принципиальным.

В работах, посвященных изучению объективного смысла предложения [Арутюнова 1976; Балли 1955; Богданов 1977; Всеволодова 1999; Касевич, Храковский 1985; Падучева 1985; Филлмор 1981; Шмелева 1988], осуществляются различные подходы к описанию данного уровня смысла. Нами используются понятия «диктум» и «пропозиция». Под пропозицией понимается «языковое воплощение некоего положения дел в действительности, ситуации» [Шмелева 1988: 7]. Это понятие входит в один ряд с понятиями «событие», «ситуация», «положение дел». В понятии «пропозиция» доминирует содержательная сторона - номинация существа ситуации и её участников, если таковые имеются.

В диктуме, описываемом через пропозицию, исследователями вычленяются несколько смысловых слоёв: собственно препозитивный (обязательный, модельный), внутрипропозитивный (отражающий структуру пропозиции) и припропозитивный, «включающий круг внешних по отношению к пропозиции, но прикрепленных к ней, обслуживающих её смыслов» [Шмелева 1988: 9]. В трактовке И.А.Нагорного припропозитивный уровень расширяется (становясь околопропозитивным) и предоставляет место для элементов не только диктумного, но и модусного плана содержания [Нагорный 2000: 130]. Это обосновано тем, что существуют единицы в семантической структуре предложения, которые, не обслуживая собственно пропозицию, конкретизируют её.

Внутренняя структура пропозиции может быть описана с помощью терминов Л.Теньера «предикат», «актант», «сирконстант» [Теньер 1988]. Под предикатом понимается главный компонент пропозиции, который обозначает существо ситуации (действие, состояние, бытие). Актанты - компоненты пропозиции, обозначающие участников ситуации, которые задаются предикатом; они могут быть постоянными и переменными, обязательными (в том случае, если их появление предопределено семантикой предиката) и факультативными, число и качество актантов зависит от характера предиката (его валентности, лексического значения). Сирконстанты выражают обстоятельства, в которых протекает процесс; их число не так определенно, как число актантов. Существенное различие между актантами и сирконстантами в том, что первые обязательны для смысла предложения, так как без них значение предиката неполно, а вторые -необязательны, факультативны.

Тип предиката и набор актантов и сирконстантов при нем определяют тип пропозиции в целом. Единой, устоявшейся классификации предикатов и пропозиций в современной лингвистике нет. В данном исследовании используется классификация, основанная на противопоставлении событийного и логического начал в содержании пропозиции [Шмелева 1988: 12 - 24] (составлена с опорой на разработки, сделанные в этой области Т.П.Ломтевым, Н.Д.Арутюновой,

Е.В.Падучевой и другими). Согласно этой классификации, все пропозиции в зависимости от характера их структуры, отношения к модусу и способов выражения, распределяются на событийные пропозиции (далее С-пропозиции) и логические (далее Л-пропозиции).

По определению Т.В.Шмелевой, «С-пропозиции «портретируют»

12 действительность - происходящие события с их участниками. JI-прозиции представляют результаты умственных операций и сообщают о некоторых установленных признаках, свойствах, отношениях» [Шмелева 1988: 12]. В число С-пропозиций входят пропозиции существования, состояния, движения, восприятия и действия, характерные для четырех сфер, в которых протекает жизнь человека: физической, психической, интеллектуальной и социальной. JI-пропозиции менее систематизированы и представлены у Т.В.Шмелёвой тремя основными группами: пропозиции характеризации, пропозиции отождествления, или идентификации, круг релятивных пропозиций. С-пропозиции «отражают» действительности, а JI-пропозиции представляют результат осмысления отношений.

Под модусом предложения понимается выражение отношения мыслящего субъекта к объективному содержанию предложения [Балли 1955: 43 - 48], это отношение может быть двух видов - «описываемого факта к действительности и говорящего к сообщению» [Гак 1986: 56]. Существуют определения модуса как категории высказывания: «Модус высказывания образуют субъективные эмоционально-оценочные и модально-прагматические значения этой единицы» [Карабыков 2005: 154]. В данном исследовании принято рассматривать модус в предложении, так как частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не выражают модусные смыслы на языковом уровне.

Модус имеет сложную организацию. Его формируют социальные, квалификационные категории и метакатегории [Шмелева 1988]. Наше исследование предполагает обращение к группе квалификативных категорий.

Квалификативные категории модуса «позволяют говорящему проявлять свое отношение к событиям и информации о них» [Шмелева 1988: 85]. Задача этих категорий - соотнести высказываемое с действительностью через установление позиции говорящего, через квалификацию им своей точки зрения; информация при этом подвергается переосмыслению с позиции автора, своего рода интерпретации. В эту группу модусных категорий включаются модальность, авторизация, персуазивность и оценочность. Поскольку для нас особый интерес представляет персуазивность, остановимся на ней.

С помощью персуазиености «говорящий квалифицирует сообщаемое с точки зрения его достоверности, <.> речь в данном случае идет не об истинности / ложности как соответствии или несоответствии объективному положению вещей, а о субъективном отношении говорящего к этому свойству информации - его уверенности / неуверенности в достоверности излагаемого» [Шмелева 1988: 89]. В план содержания персуазивности входит указание на степень уверенности / неуверенности в достоверности излагаемой информации. Как правило, неуверенность всегда эксплицируется, и ее формальное выражение призвано либо снять ответственность за изложение не вполне достоверной информации, либо избежать категоричности.

Существует взаимодействие между персуазивностью и авторизацией (авторизация - «модусная категория, с помощью которой излагаемая в предложении информация квалифицируется в отношении источников или способов ее получения»): «разные способы получения информации по-разному воспринимаются в отношении их надежности,

14 и полученная тем или иным способом информация заведомо может быть более или менее достоверной. Так, «чужое» всегда менее достоверно, чем «свое», и поэтому авторизационные показатели цитированности часто являются одновременно показателями отрицательной персуазивности» [Шмелева 1988: 90 - 92]. Данное взаимодействие представляет для нас интерес постольку, поскольку реализуется в предложениях с исследуемыми частицами.

Персуазивность близка другой квалификативной категории - оценочности, которая представляет собой «выражение положительного / отрицательного отношения к событиям, их элементам или аспектам осуществления» [Шмелева 1988: 92 - 93]. Отметим, что в лингвистических работах можно встретить выражение «оценка с точки зрения достоверности / недостоверности сообщаемого»: в этом случае, на наш взгляд, можно говорить об употреблении слова «оценка» в значении «квалификация». И модальная квалификация, и оценка -ментальные операции по установлению отношения субъекта речи к её объекту. Их различие состоит в том, что первая - это проявление позиции говорящего относительно связей содержания предложения и действительности, а оценка - соотнесение позиции говорящего со шкалой ценностей. Другое важное отличие в том, что модально-персуазивная квалификация отражает только индивидуальную точку зрения. Таким образом, квалификация и оценка сопоставимы, но не тождественны и имеют разные средства выражения своих значений. Частицы чуть ли не, вряд ли не, едва ли не относятся к средствам выражения персуазивной квалификации.

В исследованиях по грамматике русского языка субъективные значения предложения описывались с помощью понятия субъективной

15 модальности, противопоставляемой по своему содержанию объективной модальности.

Объективная модальность - это квалификация высказываемого как реального или нереального; субъективная модальность -квалификация высказываемого с точки зрения его достоверности или недостоверности [Белошапкова 1997]. По определению И.А.Нагорного, особенность субъективной модальности в том, что она предполагает «квалификацию высказывания в аспекте соотнесения его с достоверностью или недостоверностью сообщаемого» [Нагорный 2000: 11]. Если объективная модальность (и модальность предиката) «отражает характер объективных связей» [Панфилов 1977: 39], то субъективная модальность выражает оценку (квалификацию) со стороны говорящего степени познанности этих связей, то есть она указывает на степень достоверности мысли, отражающей данную ситуацию.

Субъективная модальность включает значения категорической, нейтральной и проблематической достоверности (данная классификация субъективно-модальных значений основана на «степени авторской компетенции относительно соответствия / несоответствия сообщаемого реальному положению дел» [Нагорный 2000: 11 - 12]):

Нейтральная достоверность обозначает констатацию факта.

Проблематическая достоверность (недостоверность, вероятность) предполагает обозначение разной степени вероятности

16 осуществления факта в действительности с точки зрения говорящего. Данное значение основывается на недостаточной степени осведомленности субъекта относительно достоверности сообщаемого, на авторском предположении, которое образует совокупность оттенков, различающихся по степени вероятности осуществления факта в действительности.

Проблематическая достоверность реализует себя в следующих аспектах: а) логическом (содержит отражение понятия об особом, персуазивном, типе отношений; выражение мысли субъекта в относительно истинном суждении); б) грамматическом (выражает на уровне предложения значение проблематической достоверности грамматически, наличием или значимым отсутствием формальных средств с соответствующей семантикой); в) семантическом (персуазивность включается в разряд модусных квалификативных категорий, оформляющих в предложении квалификацию объективной части смысла предложения); г) прагматическом (реализует интенцию говорящего при введении в высказывание того или иного персуазивного смысла). Проблематическая достоверность - одно из важнейших субъективно-модальных значений, которое принимает участие в формировании общего предикативного значения предложения. На понятийном уровне она соответствует категории персуазивности [Нагорный 2000: 12].

Модальность и модус предложения соотнесены между собой.

Относительно характера этого соотношения в синтаксической науке нет единого мнения: либо модальность признается более широкой

17 единицей, чем модус [Арутюнова 1976], либо включается в число модусных категорий [Балли 1955; Алисова 1971; Шмелёва 1988]. Поскольку мы рассматриваем предложение как двухчастную организацию, центральными составляющими которой являются диктум и модус, то придерживаемся положения, что модальность - только один из аспектов субъективного начала в предложении, а модус - его комплексное проявление.

Предметом исследования являются частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, рассматриваемые в аспекте их семантики и функционирования в семантической структуре предложения.

Одним из первых к изучению частиц чуть ли не, едва ли не обратился В.В.Виноградов, который отметил, что отдельные модальные слова, выражающие некоторую степень отрицания, и отрицательная частица не могут образовывать идеоматические сращения [Виноградов

1975]. Около пятнадцати лет назад вышел в свет «Словарь эквивалентов слова» Р.П.Рогожниковой, в котором были отражены устойчивые сочетания русского языка, равнозначные слову по значению и функции в речи («наречные, служебные, модальные единства») [Рогожникова 1991], в этом словаре нашли отражение частицы чуть ли не, едва ли не. Выявление эквивалентов слова обусловлено тем, что «.процесс фразеологизации сочетаний охватывает как полнозначные, так и служебные единицы. Все они являются устойчивыми и потому воспроизводятся в речи как готовые единицы» [Рогожникова 1991: 3]. Учитывая, во-первых, семантику частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, не тождественную семантике составляющих компонентов (чуть, едва, вряд; чуть не, едва не, вряд не; едва ли; вряд ли; не; ли), и, во-вторых, относительно высокую

18 частотность их употребления, мы рассматриваем данные частицы как самостоятельные. Наше исследование ограничено названными единицами и не включает частицы чуть было не, чуть не, едва было не в качестве вариантов, так как последние не равны исследуемым частицам по значению и связаны с чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в первую очередь словообразовательными отношениями.

Под функционированием частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении понимается их участие в организации семантической структуры предложения в роли особого семантического компонента. А.В.Бондарко определяет функции языковых единиц как «свойственную им в языковой системе способность к выполнению определенного назначения и к соответствующему функционированию в речи» [Языкознание 1998: 565]. В соответствии с задачами исследования мы останавливается на первой части предложенного определения и не выходим на уровень высказывания. Такой узкий подход позволяет нам глубже изучить частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения и не является новым в лингвистике (так, например, функционирование предложения (языковой единицы) может быть рассмотрено в двух видах: как употребление его в определенных условиях и как взаимодействие элементов, составляющих его структуру [Чувакин 1984]).

Цель исследования - выявить и описать особенности функционирования частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения.

Задачи исследования:

1. Проанализировать языковое значение частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, представленное в различных словарях, с точки зрения его полноты и адекватности.

2. Установить позицию и значимость частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения.

3. Описать реализации значений частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения.

4. Установить способ взаимодействия диктума и модуса в предложениях с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

5. Построить семантические модели предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

6. Описать реализации данных моделей предложений.

Методы и приемы исследования определяются характером проблемы и поставленными целью и задачами. В исследовании были использованы приемы описательного, структурно-семантического методов, элементы лингвистического эксперимента, конструирование, количественный подсчет, элементы сопоставительного анализа и моделирование. Исследование проводилось в несколько этапов:

1. Из текстов художественной, публицистической, научной литературы путем выборки извлекались предложения с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

2. На основе непосредственного наблюдения за функционированием частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении описывались вносимые ими модусные смыслы.

3. Проводилось моделирование предложений, содержащих частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

4. Устанавливались и описывались реализации построенных моделей.

5. Рассматривалась специфика реализации значения каждой из исследуемых частиц в зависимости от модели предложения.

Материалом исследования стали предложения с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, вычлененные путем выборки из текстов художественной, научной, публицистической литературы. Частицы чуть ли не, едва ли, вряд ли не функционируют в тех стилях речи, в которых целями и условиями общения допускается, предполагается или даже является необходимым выражение субъективного авторского отношения к высказываемому о действительности или же к самой действительности. Будучи средством квалификации говорящим собственного отношения к описываемому фрагменту действительности, они являются принадлежностью следующих функциональных стилей речи: разговорного, художественного, публицистического, научного.

Ниже мы приводим примеры употребления данных частиц. В текстах разговорного стиля: В школе пять градусов, а они чуть ли не голые приходят (г.т.); Это едва ли не единственная его нормальная роль г.т.); публицистического стиля: Но почему-то эти права утрачиваются чуть ли не с рождения (В.Гурангов, ВДолохов);

Надежда не оправдалась. Маркиз не только не забыт, но и увековечен едва ли не во всех европейских языках образованным от его имени страшным словом «садизм» (Р.Киреев); в текстах художественной литературы: Доклад был давно готов и чуть ли не выучен наизусть, но

Трубачевский все-таки волновался (В.Каверин); Он говорил о библиотеке, приобретенной едва ли не за год до того, как он ушел из

Меэ/сдународной книги» (В.Каверин); «На режим, кстати, мне

21 плевать, - почти спокойно ответил Власьев. - Я здесь и сейчас вряд ли не свободнее, чем был в царское время» (В. Звягинцев); в текстах научного стиля (учебно-научного подстиля): Это видел и С.И.Ожегов, многие высказывания которого позволяют думать, что правильность речи чуть ли не отождествлялась ученым с ее культурой

Б.Н.Головин); Едва ли не каждый действительно большой писатель, и русский, и западно-европейский, писал и уж во всяком случае думал о таких понятиях, как правильность языка (речи), его точность, выразительность, образность, красота и т.д. (Б.Н.Головин);

Смещение» подобных возбуждений с половых на другие органы в психологическом эксперименте вряд ли не докажешь (П.Куттер).

Употребление данных частиц не характерно для официально-делового стиля, так как оно нарушает такие важные для этих стилей коммуникативные качества речи, как точность и уместность (например:

Д Иванова, чуть ли не прошу считать меня Петровой на основании свидетельства о заключении брака*). Частица чуть ли не зафиксирована в некоторых словарях русского языка со стилистической пометой разговорная [Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н.Ушакова

1994], однако употребляется она не только в текстах публицистического и художественного стилей, но и в учебно-научном стиле наравне с менее употребительными синонимичными ей стилистически нейтральными (или даже с оттенком книжности) частицами едва ли не и вряд ли не. Использование частицы чуть ли не в научном стиле обусловлено, возможно, тем, что, с одной стороны, придает текстам большую выразительность, а с другой - являясь следствием некатегоричности мнения автора, обостряет восприятие содержания предложения читающим, например: Неужели нужно

22 напоминать о том, что М.Горький, защищая классический русский язык, вынужден был учить чуть ли не азам литературно-языковой грамотности многих лиц, которые громко именовали себя писателями, не имея за душой самого необходимого - владения нормами литературного языка (Б.Н.Головин).

Источниками исследовательского материала стали тексты, созданные в период конца XIX в. - начала XXI в., поскольку именно в это время частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не начинают активно использоваться в письменной речи и фиксируются в толковых словарях, словарях служебных слов и т.д. (в словарях русского языка XI - XVIII веков исследуемые частицы не зафиксированы, а в словаре В.Даля приведен языковой пример с частицей чуть ли не в статье о частице чуть). Объем источников языкового материала более 250 единиц.

Количество исследованных предложений, содержащих частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, около 1500 тысячи. Данного объема языкового материала оказалось достаточно для выявления моделей и анализа их реализаций. Вместе с тем в разделах 2.2.1. - 2.2.3, в том случае, если в языковом материале не имеется единиц, построенных по анализируемой модели, в качестве примера приводятся предложения, созданные автором диссертации. В тексте данной работы они отличаются от единиц, извлеченных из художественных и прочих произведений тем, что не содержат фамилии автора в скобках после предложения. Применение конструктов позволяет определить, является ли отсутствие предложений, построенных по определенной модели, результатом несочетаемости частицы с семантической структурой, отраженной в этой модели.

Необходимо отметить, что частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не различаются частотой употребления. (Выводы о частоте употребления делаются с опорой на языковой материал диссертации, так как в частотном словаре [Частотный словарь русского языка 1977] данные частицы не отражены.) Наиболее употребительна частица чуть ли не (более 1000 случаев употребления), за ней следует едва ли не (около 400 случаев употребления), частица вряд ли не употребляется реже двух других (зафиксировано всего 9 случаев употребления). Этим обусловлено ограниченное количество иллюстративного материала с частицей вряд ли не и его повторяемость в содержании представленного исследования. Однако заметим, что наличие небольшого по объему материала с частицей вряд ли не вызвано объективными причинами и не является причиной не исследовать ее, тем более что значение данной частицы инвариантно значению двух других.

Новизна исследования состоит: в рассмотрении частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не как компонентов семантической структуры предложения; в построении (выявлении) семантических моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не с опорой на особенности семантической структуры предложения, понимаемой широко; в анализе реализаций моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

Впервые становится предметом отдельного исследования частица вряд ли не.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что диссертация дополняет сведения о модальных частицах и расширяет

24 область семантики, занимающейся их изучением. Моделирование может быть использовано при анализе всех частиц, эксплицирующих модус. Классы моделей, представленные в данном исследовании, и принятый подход к моделированию дополняют теорию предложения.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования диссертационного материала для проведения спецкурсов и спецсеминаров по семантическому синтаксису и морфологии (при изучении модальных частиц), а также при создании словарей служебных слов. В ходе исследования были применены приемы, которые могут быть использованы при анализе других модальных частиц русского языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не реализуют свою семантику в семантической структуре предложения, выступая при этом в роли семантических компонентов модуса со значением избыточного предположения. Их присутствие значимо для семантической структуры предложения.

2. Частица вряд ли не выражает смысл «избыточное предположение» в неконкретизированном виде. В семантике частиц чуть ли не, едва ли не данный смысл конкретизируется дополнительными оттенками: 1) «преувеличение»; 2) «приближение» («допущение»).

3. В семантической структуре предложения исследуемые частицы функционируют на околопропозитивном уровне модуса, примыкая в качестве семантического компонента «избыточное предположение» к пропозиционально значимым и пропозиционально не значимым компонентам диктума.

Примыкание к пропозиционально значимым компонентам

25 способно вносить изменение в качественные пропозициональные характеристики предложения.

4. Значение частицы и тип обслуживаемого компонента определяют семантический радиус частицы («протяженность» ее влияния на семантику предложения), который представлен следующими видами: а) ближний, б) ближний осложненный, в) дальний, г) дальний осложненный и д) дальний модифицирующий.

5. Семантическая структура предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не может отражаться с помощью моделей, анализ которых позволяет выявить особенности реализации семантики данных частиц в аспекте их примыкания к обслуживаемому компоненту.

6. Анализ реализаций представленных в исследовании моделей позволяет утверждать, что существует ряд закономерностей в функционировании частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на модельном уровне, которые заключаются во взаимовлиянии частиц на семантику предложения и модели предложения на семантику частиц.

Апробация исследования. Материалы исследования были представлены на Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и культура речи как дисциплина государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования: опыт, проблемы, перспективы» (Барнаул, 2003 г.); на Межрегиональной научной конференции «Русский синтаксис: новое в теории, методике, объекте» (Барнаул, 2003 г.); на V Всероссийской конференции молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики» (Томск, 2004 г.); на Международной конференции «Культура и текст» (Барнаул, 2005 г.).

Основные положения исследования и его результаты обсуждались на аспирантских семинарах на кафедре теории коммуникации, риторики и русского языка Алтайского государственного университета (2004 г.) и кафедрах современного русского языка и общего языкознания Барнаульского государственного педагогического университета (2004, 2005 гг.). Содержание исследования нашло отражение в 6-ти опубликованных работах. Общий объем публикаций составляет 2 п.л.

Структуру диссертации составляют введение, две главы с выводами, заключение, список литературы, включающий 220 наименований, и список принятых сокращений и условных обозначений.

Похожие диссертационные работы по специальности «Русский язык», 10.02.01 шифр ВАК

• Инференциальный аспект семантики в контексте авторизации предложения в современном русском языке 2011 год, кандидат филологических наук Етко, Анна Геннадиевна

• Языковые выражения с модальными лексемами необходимо, нужно, должен / must, ought to, have to 2006 год, кандидат филологических наук Терре, Дина Анатольевна

• Градуальная функция разноуровневых средств языка в формировании диктумного содержания предложения 2003 год, кандидат филологических наук Белоглазова, Елена Владимировна

• Смысловой тип пропозиции и его манифестация в современной русской речи: На материале высказываний, содержащих информацию о запахах 1999 год, кандидат филологических наук Гейко, Елена Васильевна

• Пропозиция и модальность 1997 год, Зеленщиков, Александр Васильевич

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Юшкова, Елена Сергеевна

В основе моделирования лежит понимание семантической структуры предложения как двухчастной, диктумно-модусной организации смысла. Диктум и модус при этом понимаются как совершенно различные, но взаимосвязанные и равноправные смысловые сущности предложения. Такой подход позволил нам объединить в модельной схеме компоненты объективного и субъективного уровней смысла. Объективный уровень передается через понятие пропозитивной структуры, имеющей предикатно-аргументную организацию, субъективный представлен семантическим компонентом «избыточное предположение», который на грамматическом уровне выражается частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

На первом этапе выявлены базовые модели, в которых отражена пропозитивная структура предложений: х Рсущ. (лок.); х РС0Ст.; х РДВИж. (ЛОК.), X Рвоспр. У? X Рдейств. (У z), X Рхаракт. ? X Ридентиф. У» X Ротнош. У- ВсеГО 8 моделей.

На их основе путем включения в схему СКИП созданы модифицированные модели (например: х СКИП РОТнош. у)- Всего 23 модели.

На втором этапе моделирования построены схемы, в которых отражено сочетание СКИП с фрагментами пропозитивной структуры и компонентами, не включенными в нее: (СКИП) непредикатно выраженная пропозиция (нвп); (СКИП) локатив; (СКИП) темпоратив; (СКИП) опуск. атрибут; (СКИП) неопуск, атрибут; (СКИП) квантор; (СКИП) внепропозитивный компонент (впк). СКИП в них представляет СКИП 1а, СКИП 16 и СКИП 2.

Рассмотрев реализаций моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, мы пришли к следующим выводам:

1. Семантика данных частиц не сочетается с семантикой предиката существования, так как они неминуемо «переключают» тип пропозиции предложения с пропозиции существования на пропозицию логической характеризации. Примечательно, что при всех событийных пропозициях возможно функционирование СКИП 1а, СКИП 16 и СКИП 2, а при предикате существования (который тут же преобразуется в предикат характеризации) используется только СКИП 1а.

2. Предложения с логической пропозицией характеризации допускают примыкание к предикату СКИП 1а, 16 и 2, выраженных частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. При этом наиболее типичными является примыкание к предикату СКИП 1а, выраженного едва ли не и СКИП 16, выраженного чуть ли не.

3. СКИП 2, выражаемый частицами чуть ли не, едва ли не, не сочетается с актантами, сирконстами и атрибутами, так как конкретизирующий смысл «приближение» («допущение») может квалифицировать только действие, признак, качество, состояние и поэтому сочетается только с предикатами и непредикатно выраженными пропозициями.

4. На реализацию того или иного значения частицей в предложении могут оказывать влияние следующие факторы: субъектный / объектный тип актанта (при субъектном актанте чаще используется СКИП 1а); я / он - субъект в предложении (в первом случае менее вероятно употребление СКИП 1а, во втором могут быть использованы все три варианта СКИП); временная

123 актуализация (СКИП la чаще используется в предположении о факте в будущем, СКИП 2 - в квалификации факта уже свершившегося).

5. Отличие между частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не как семантическими компонентами в семантической структуре предложения состоит в следующем: частицы чуть ли не и едва ли не функционируют в предложениях с событийными и логическими пропозициями в роли СКИП 1а, 16 и 2.

Для частицы чуть ли не при этом наиболее типичным является выступать в роли СКИП 16, примыкая к атрибутам, кванторам, сирконстантам в пропозиции характеризации и компонентам, не включенным в пропозициональную структуру.

Для частицы едва ли не типично выступать в роли СКИП 1а, затем СКИП 16 и примыкать к компонентам событийной пропозиции действия и логической пропозиции характеризации.

Для частицы вряд ли не характерно выступать в роли СКИП 1а и примыкать к предикату событийных пропозиций (пропозиции действия, в первую очередь).

Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, выступая в качестве

СКИП в семантической структуре предложения, проявляют следующие свойства: реагируют на пропозициональный и семантический тип обслуживаемого компонента, влияют на его классификационные признаки, корректируют семантику предложения, примыкая к различным пропозициональным и непропозициональным компонентам.

Заключение

Исследование частиц чуть ли ле, едва ли tie, вряд ли не в аспекте их функционирования в семантической структуре предложения было обусловлено следующими причинами: во-первых, данные частицы являются средством выражения модусной семантики в предложении, во-вторых, предполагалось, что они принимают участие в процессе взаимодействия диктума и модуса. Изучение их в семантической структуре предложения позволило определить нюансы их семантических представлений и предпочтения в примыкании в качестве семантических компонентов к компонентам препозитивной структуры и компонентам предложения, находящимся вне пропозиции.

Избранная методика исследования соответствует исследуемому объекту, она позволила получить новые данные о функционировании частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении.

В ходе исследования были проанализированы языковые значения частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, зафиксированные различными словарями, в том числе словарями служебных слов, в результате чего были выявлены наиболее типичные значения: 1) частицы употребляются для выражения предположения; данное значение имеет две модификации: а) частицы употребляются для выражения уверенного предположения (значения почти полной уверенности, незначительного сомнения); б) частицы употребляются для выражения предположения, содержащего преувеличение; 2) частицы употребляются для указания на неполную меру чего-либо, какого-либо признака, действия, состояния.

Исследуемые частицы реализуют свою семантику в предложении, которое в аспекте своей смысловой организации

125 двучленно и включает диктум и модус. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не эксплицируют модус, примыкая в качестве семантического компонента к диктуму (компонентам, его составляющим).

На основе языкового значения частиц выявлены смыслы, выражаемые данными частицами в предложении в качестве модусных компонентов семантики, определена структура данного смысла, а именно: базовый смысл - «предположение», первый конкретизирующий (общий и обязательный для всех трех частиц) - «избыточность», второй конкретизирующий (для исследуемых частиц -и дифференцирующий) - а) «преувеличение» и б) «приближение» («допущение»). Частица вряд ли не выражает «чистое» избыточное предположение, не конкретизированное дополнительными смыслами, частицы едва ли не и чуть ли не - смысл «избыточное предположение» в трех вариантах: избыточное предположение, избыточное предположение плюс преувеличение и избыточное предположение плюс приближение (допущение).

Каждая из исследуемых частиц обладает своим радиусом воздействия на семантику предложения, который определяется типом компонента, к которому примыкает частица: сочетание с пропозициональный предикатным компонентом предполагает дальний и дальний модифицирующий радиус; сочетание с пропозициональным непредикатным компонентом предполагает реализацию семантики частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в ближнем радиусе. Наличие различий в радиусе частиц и в радиусе одной частицы свидетельствует о разной степени участия данных частиц в организации смысла предложения в зависимости от того, к чему она примыкает.

В ходе исследования был подтвержден тезис о взаимодействии диктума и модуса в предложениях с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. Было установлено, что данное взаимодействие имеет место тогда, когда какая-либо из исследуемых частиц примыкает к предикатному центру пропозиции существования в качестве СКИП 1а. Суть данного взаимодействия в том, что частица оказывает влияние на качественную пропозициональную характеристику предложения, придавая событийной пропозиции существования признаки логической пропозиции характеризации. В этой функции частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не близки скрепам, эксплицирующим в предложении логические пропозиции.

Семантические реализации частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не находятся в созависимости с типом обслуживаемого ими компонента. В связи с этим нами были построены модели предложений, в которых функционируют исследуемые частицы. В основу моделирования был положен принцип двухчастной организации смысла предложения. Построенные модели, хотя и отражают (частично) так называемые глубинные структуры, не отличаются «глубиной», в силу того, что призваны эксплицировать прежде всего сочетательные возможности частиц в семантической структуре предложения.

Моделирование проводилось в два этапа. На первом этапе выявлялись модели первого уровня, на втором - модели второго уровня.

Модели предложений первого уровня представлены двумя группами: базовые и модифицированные. Базовые модели отражают пропозициональную структуру предложений, содержащих событийные

127 и логические пропозиции, модифицированные содержат в своем составе семантический компонент «избыточное предположение». Нами отмечено, что исследуемые частицы занимают особое положение в семантической модели, так как имеют иной статус, нежели компоненты базовой модели. Не всегда между базовой и модифицированной моделью сохраняются отношения производности, модели х Рсущ. (лок.) и х (СКИП 1а) Рсущ. (лок.) не соотносимы, так как частицы, выступая в функции СКИП 1а, преобразуют тип пропозиции и класс предиката. Вторая, модифицированная модель, таким образом, неадекватна предложениям, которые строятся по ней, так как в них находит выражение иная пропозиция - пропозиция характеризации.

Модели второго уровня отражают сочетание частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в роли особого семантического компонента с фрагментами препозитивной структуры предложения и компонентами, не включенными в нее. Эти модели составляют пропозиции, выраженные непредикатным способом, локативы, темпоративы, атрибуты, кванторы, внепропозитивные компоненты - и семантический компонент «избыточное предположение» в каждом из своих вариантов.

На этапе выявления семантических моделей предложений, содержащих избыточно-предположительные частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не мы предположили, что каждая из моделей может быть реализована в предложении с любой из исследуемых частиц. Анализ реализаций моделей предложений позволил выявить следующие закономерности.

При всех событийных пропозициях возможно функционирование СКИП 1а, СКИП 16 и СКИП 2, а при предикате существования (который тут же преобразуется в предикат

128 характеризации) используется только СКИП 1а. Семантика данных частиц не сочетается с семантикой предиката существования.

Предложения с логической пропозицией характеризации допускают примыкание к предикату СКИП 1а, 16 и 2, выраженных частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. При этом наиболее типичными является примыкание к предикату СКИП 1а, выраженного едва ли не и СКИП 1 б, выраженного чуть ли не.

СКИП 2, выражаемый частицами чуть ли не, едва ли не, не сочетается с актантами, сирконстами и атрибутами, так как конкретизирующий смысл «приближение» («допущение») может квалифицировать только действие, признак, качество, состояние и поэтому сочетается только с предикатами и непредикатно выраженными пропозициями.

Выявлены различия между частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения: частицы чуть ли не и едва ли не функционируют в предложениях с событийными и логическими пропозициями в роли СКИП 1а, 16 и 2. Для частицы чуть ли не при этом наиболее типичным является выступать в роли СКИП 16, примыкая к атрибутам, кванторам, сирконстантам в пропозиции характеризации и компонентам, не включенным в пропозициональную структуру. Для частицы едва ли не типично выступать в роли СКИП 1а, затем СКИП 16 и примыкать к компонентам событийной пропозиции действия и логической пропозиции характеризации. Для частицы вряд ли не характерно выступать в роли СКИП 1а и примыкать к предикату событийных пропозиций (пропозиции действия, в первую очередь).

На семантический статус частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения влияют следующие факторы: языковое значение частицы (например, языковое значение частицы вряд ли не предопределяет ее функционирование только в роли СКИП 1а); связь с пропозициональным - непропозициональным компонентом семантики (например, СКИП 2, выражаемый частицами чуть ли не и едва ли не сочетается только с предикатом или пропозицией, выраженной иным, непредикатным способом); тип пропозиции и класс предиката соответственно (например, дальний модифицирующий радиус частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не характерен для них только в том случае, если они в роли СКИП 1а примыкают к предикату событийной пропозиции существования); субъектный / объектный тип актанта (при субъектном актанте чаще используется компонент «избыточное предположение» в неконкретизированном виде); я / он - субъект в предложении (при я-субъекте менее вероятно употребление СКИП 1а, при он-субъекте могут быть использованы все три варианта СКИП); данный фактор находится во взаимосвязи со следующим: временная актуализация (СКИП 1а чаще используется в предположении о факте в будущем, СКИП 2 - в квалификации факта свершившегося; связь с предыдущим фактором заключается в том, что СКИП 1а употребляется в предложении с я-субъектом только в том случае, если предположение относится к будущему; контекст предложения, иногда более широкий контекст (данный фактор не был предметом специального изучения в работе).

В том случае, если ни одно из вышеперечисленных условий не имеет места, на первый план выступает способность исследуемых частиц функционировать в роли семантического компонента той или иной семантики по желанию говорящего. В сознании носителя языка существует представление о различиях в семантике каждой из частиц, поэтому он может использовать любую из них в определенном значении, исходя из особенностей репрезентируемой ситуации, ситуации говорения и собственных интенций.

Предпринятое диссертационное исследование позволило определить семантические особенности частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, а также характер их участия в организации семантической структуры предложения. В перспективе исследования находится изучение частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в следующих аспектах. Требуется определить, чем обусловлено употребление данных частиц в роли различных семантических компонентов в предложениях, построенных по одной базовой модели (ответ на этот вопрос лежит, вероятно, в области прагматики высказывания). Далее, в связи с тем, что не все выявленные модели находят подтверждение в языковом материале, предполагаем, что, если объем языкового материала составит, к примеру, более шести тысяч, могут обнаружиться новые особенности исследуемых частиц как в области их семантики, так и в области их употребления. В связи с этим будет интересным сопоставить частицы в стилистическом аспекте.

Представляется важным исследовать черты языковой личности, использующей в своей речи данные частицы (исходя из того, что одни авторы используют частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на страницах своих произведений достаточно регулярно, другие не

131 используют совсем). Также должны быть рассмотрены экстралингвистические факторы, побуждающие говорящего использовать частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Юшкова, Елена Сергеевна, 2005 год

1. Аветян Э.Г. Смысл и значение. Ереван: Изд-во Ереван, ун-та, 1979.-412 с.

2. Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики. Волгоград: Перемена, 1999.-274 с.

3. Алисова Т.Б. Дополнительные отношения модуса и диктума // Вопросы языкознания. 1971. №1.-С. 54-64.

5. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М.: Просвещение, 1966. - 304 с.

6. Апресян Ю.Д. Избранные труды: В 2 тт. Т. 1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. -472 с.

7. Апресян Ю.Д. Избранные труды: В 2 тт. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Языки русской культуры, 1995. - 766 с.

8. Апресян Ю.Д. Отечественная теоретическая семантика в конце XX столетия // Известия Рос. Акад. наук. Сер. лит. и яз. 1999. Т.58. № 4.-С. 39-53.

9. Арват Н.Н. Семантическая структура простого предложения в современном русском языке. Киев: Вища школа, 1984. - 152 с.

10. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. -М.: Наука, 1976. -384с.

11. Арутюнова Н.Д. Семантическая структура и функции субъекта // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1979. Т. 38. №4. -С. 323-334.

12. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт. М.: Наука, 1988. - 338 с.

13. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. - 895 с.

14. Арутюнова Н.Д., Ширяев Е.Н. Русское предложение. Бытийный тип. М.: Русский язык, 1983. - 193 с.

15. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностр. л-ры, 1955. - 416 с.

16. Белоглазова Е.В. Градуальная функция разноуровневых средств языка в формировании диктумного содержания предложения. Автореф. дисс.докт. филол. наук. М., 2003. - 20 с.

17. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 447 с.

18. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. JL: Изд-во Ленинградского ун-та, 1977. - 204 с.

19. Богуславский И.М. Исследование по синтаксической семантике. Сферы действия логических слов. М.: Наука, 1985. - 175 с.

20. Бондаренко В.Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. М.: Наука, 1983. - 214 с.

22. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978.- 175 с.

23. Бондарко А.В. К интерпретации понятия «смысл» // Словарь. Грамматика. Текст. М.: Наука, 1996. С. 316 - 321.

24. Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики: на материале рус. яз. М. : Языки славян, культуры, 2002. - 736 с.

25. Бондарко А.В. Функциональная грамматика. Л.: Наука, 1984. -136 с.

26. Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное понимание. -ш М.: Прогресс, 1988.-506 с.

27. Васильев JI.M. Современная лингвистическая семантика. - М.: Высшая школа, 1990. 175 с.

28. Васильева А.Н. Частицы разговорной речи. М.: Изд. МГУ, 1964.- 130 с.

29. Вахтель Н.М., Голицына Т.Н. Предложение, высказывание, речевой акт // Традиционное и новое в русской грамматике. Сб. ст. памяти В.А. Белошапковой. М., 2001. - С. 42 - 48.

30. Вежбицка А. Семантика: примитивы и универсалии // Лингвистика * XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А.

31. Красина. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 - С. 59 - 72.

32. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков: Грамматическая семантика. Ключевые концепты культур. Сценарии поведения. М.: Языки русской культуры, 1999. - 776 с.

33. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997.-411 с.

34. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке (1950) // Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике. Избранные труды. М.: Наука, 1975. - С. 53 - 87.

35. Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения (1955) // Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике. Избранные труды. М.: Наука, 1975. - С. 254 - 294.

36. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М.: Наука, 1980. - 27 с.

37. Владимирская JI.M. Статус категории утверждения / отрицания в современном немецком языке. Автореф. дис. . докт. филол. наук. Барнаул: Изд-во Барн. гос. пед. ун-та, 1999. - 29 с.

38. Володин А.П., Храковский B.C. От пропозиции к семантике предложения // Типология конструкций с предикатными актантами / Отв. ред. В.С.Храковский. Л.: Наука, 1985. - С. 9 - 17.

39. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985.-228 с.

40. Всеволодова М.В., Го Шуфень. Классы моделей русского простого предложения и их типовых значений. Модели русских предложений со статальными предикатами и их речевые реализации (в зеркале китайского языка). М.: (АЦФИ), 1999. -169 с.

41. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. М.: Изд-во Калинин, гос. у-та, 1973. С.349-372.

43. Гатинская Н.В. Модальные слова кажимости в русском языке: характеристика и взаимоотношение с другими категориями // Семантика и прагматика языковых единиц. Уфа, 1999. - С. 61 - 68.

44. Грамматика русского языка. Т.2. Синтаксис. 4.1. - М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1960. 703 с.

45. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970,- 767 с.

46. Греймас А.-Ж. Структурная семантика: поиск метода. - М.: Академический проект, 2004. 367 с.

47. Гуревич В.В. О «субъективном» компоненте языковой семантики // Вопросы языкознания. 1998. №1. - С. 27 - 35.

48. Данеш Ф. Пражские исследования в области структурной грамматики на современном этапе // Лингвистика XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А. Красина. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 - С. 221 - 234.

49. Данеш Ф. Проблематика уровней с точки зрения структуры высказывания и системы языковых средств // Лингвистика XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А. Красина. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 - С. 235 - 244.

50. Демешкина Т.А. Теория диалектного высказывания. Аспекты семантики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. - 190 с.

51. Демьянков В.З. «Событие» в семантике, прагматике и в координатах интерпретации текста // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 42. 1983. №4.- С. 320 -329.

52. Дмитровская М.А. Знание и мнение: образ мира, образ человека // Логический анализ языка. М.: Наука, 1988. С. 6 - 18.

53. Долженко В.Ю. Становление категории «смысл» как проблема историко-психологического исследования. Дис. . канд. псих, наук. Барнаул, 2001. - 22 с.

54. Дьячкова Н.А. Полипропозитивные структуры в сфере простого предложения (Конструкции с включенным предикатом в присубъектной позиции). Автореферат дисс. . докт. филол. наук. Екатеринбург, 2003. - 30 с.

55. Есперсен О. Философия грамматики. М.: Изд-во Иност. л-ры, 1959.-404 с.

56. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. -М.: Изд. Моск. гос. ун-та, 1976. 308 с.

57. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. М.: Эдиториал УРСС, 2001.-248 с.

58. Зельдович Г.М. Семантическое взаимодействие модуса предложения и частицы «хоть» // Филол. науки. 1991. №1. С. 112-117.

59. Золотова Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка / Золотова Г.А., Онипенко Н.К., М.Ю. Сидорова / Под ред. Г.А.Золотовой. М.: Изд. МГУ,1998. - 528 с.

60. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. -М.: Наука, 1982.-368 с.

61. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973. - 351 с.

62. Иванова В.И. План содержания предложения-высказывания. Автореф. дисс.докт. филол. наук. СПб, 1998. - 22 с.

63. Иванова Л.П. Структурно-функциональный анализ простого предложения. Киев: Вища школа, 1991. - 166 с.

64. Карабыков А.В. Проблема конститутивных признаков предложения в отечественном языкознании XVIII XXI веков. -Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2005. - 210 с.

65. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Едиториал УРСС, 2002.-263 с.

67. Касевич В. Б. Семантика, синтаксис, морфология. М.: Наука, 1988.-311 с.

68. Касевич В. Б. Элементы общей лингвистики. М.: Наука, 1977. -183 с.

70. Киселев И.А. Частицы в современных восточнославянских языках. Минск: Изд-во БГУ им. В.И.Ленина, 1976. - 135 с.

71. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учебное пособие. -М.: Эдиториал УРСС, 2000. 350 с.

72. Кобозева И.М. Проблемы описания частиц в исследованиях 80-х годов // Прагматика и семантика. Сб. научно-аналитических обзоров. М.: ИНИОН, 1991. - С. 147 - 175.

73. Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. М.: Просвещение, 1976. -239 с.

74. Кодухов В.И. Общее языкознание. М.: Высшая школа, 1974. -303 с.

75. Кокорина С.Ю. Модальные частицы как прагмемы в системе речи. Дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2002. - 20 с.

76. Колшанский В.Г. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976,- С. 5-30.

77. Колшанский Г.В. К вопросу о содержании языковой категории модальности // Вопросы языкознания. 1961. №1. С. 94 - 98.

78. Колшанский Г.В. Соотношение объективных и субъективных факторов в языке. М.: Наука, 1975. - 231 с.

79. Копылов О.Н. Взаимодействие квалификативных модусных смыслов в тексте (авторизация и персуазивность) / Автореф. дисс. . канд. фил. наук. Владивосток, 2003. - 23 с.

80. Кравченко А. В. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания//Вопросы языкознания. 1999. №6.- С. 3-12.

81. Краткий справочник по современному русскому языку / Л.Л.Касаткин, Е.В.Клобуков, П.А.Лекант; под ред. П.А.Леканта. -М.: Высшая школа, 1995. 382 с.

82. Крейдлин В.Г. Служебные слова в русском языке. Семантические и синтаксические аспекты их изучения. Автореф. дисс.канд. филол. наук. М., 1979. - 20 с.

83. Кривоносов А.Т. О семантической природе модальных частиц (к постановке проблемы) // Филол. науки. 1982. №2. С. 50 - 58.

84. Кронгауз М.А. Семантика. М.: Изд. центр «Академия», 2005. -351 с.

85. Кубрякова Е.С. Круглый стол по проблемам когнитивной лингвистики // Вопросы филологии. 2000. № 2. - С. 112-114.

86. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 156 с.

87. Лайонз Дж. Лингвистическая семантика. Введение. М.: Языки славянской культуры, 2003. - 400 с.

88. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М.: Высшая школа, 1986. - 175 с.

89. Лингвистические исследования в конце XX в.: сборник обзоров. - М., 2000.-214 с.

90. Ломтев Т.П. Основы синтаксиса современного русского языка.-М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1958. 166 с.

91. Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. - М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1972. 198 с.

92. Ломтев Т.П. Структура предложения в современном русском языке. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. - 198 с.

93. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера - история. - М.: Языки русской культуры, 1999. -447 с.

94. Майсак Т.А., Татевосов С.Г. Пространство говорящего в категориях грамматики, или Чего нельзя сказать о себе самом? // Вопросы языкознания. 2000. №5. С. 68 - 80.

95. Маркелова Т.В. Взаимодействие оценочных и модальных значений в русском языке // Филол. науки. 1996. №1. С. 80 - 89.

96. Маркелова Т.В. Семантика и прагматика средств выражения оценки в русском языке // Филол. науки. 1995. № 3. 67 - 79.

97. Марусенко Н.М. Специфика семантики служебных единиц. Прагматические функции частиц в высказывании. Автореф. дисс.канд. филол. наук. СПб: Изд-во Санкт-Пет. гос. ун-та,ф 1997.- 20 с.

98. Матханова И.П. Высказывания с семантикой состояния в современном русском языке. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2000. -149 с.

99. Методы лингвистических исследований. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988.-95 с.

100. Мещанинов И.И. Структура предложения. М. - JL: Изд-во АН СССР, 1963.- 104 с.

101. Мороховская Э.Я. Основные аспекты общей теории лингвистических моделей. Киев: Вища школа, 1975. - 248 с.

102. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса. -М.: Высшая школа, 1974. 124 с.

103. Нагорный И.А. Выражение предикативности в предложении с модально-предикативными частицами. Барнаул: Изд. Барнаул, гос. пед. ун-та, 1998. - 131 с.

104. Нагорный И.А. Предикативные функции модально-персуазивных частиц. Барнаул: Изд. Барнаул, гос. пед. ун-та, 2000. - 309 с.

105. Нагорный И.А. Семантика частиц «едва ли», «вряд ли» // Русский язык в школе. 1993. №3. С. 93 - 97.

106. Нагорный И.А. Функциональная перспектива предложений с модально-персуазивными частицами. Барнаул: Изд. Барнаул, гос. пед. ун-та, 2001. - 125 с.

107. Немец Г.П. Семантико-синтаксические средства выражения модальности. Ростов-на-Дону: Изд. Рост, ун-та, 1989. - 142 с.

108. Немец Г.П., Байкова Л.И. О прагматике модальности полипредикативного предложения // Прагматические и текстовыехарактеристики предикативных и коммуникативных единиц. -Краснодар, 1987. С. 13 - 18.

109. Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании: На материале славянских языков. М.: Наука, 1985. - 168 с.

110. Никуличева Д.Б. Влияние структуры языка на систему его описания // Известия Рос. Акад. наук. Сер. лит. и яз. 2000. Т. 59. №3. С. 16-24.

111. Общее языкознание: Внутренняя структура языка / Отв. ред. Б.А.Серебренников. М.: Наука, 1972. - 565 с.

112. Общее языкознание: Методы лингвистических исследований / Отв. ред. Б.А.Серебренников. М.: Наука, 1973. - 318 с.

113. Онипенко Н.К. Языковые единицы и контекст / Н.К.Онипенко, Е.Н.Никитина // Русская словесность. 2004. №3. С. 53 - 55.

114. Павилёнис Р.И. Проблема смысла: Современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль, 1983. - 286 с.

115. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: референциальные аспекты семантики местоимений. М.: Наука,1985. - 271 с.

116. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса: Материалы к трансформационной грамматике русского языка. М.: Наука, 1974.-292 с.

117. Падучева Е.В. Семантические исследования: Семантика вида и времени в русском языке. Семантика нарратива. М.: Языки русской культуры, 1996. - 464 с.

119. Пеньковский А.Б. Очерки по русской семантике. М. : Языки славян, культуры, 2004. - 460 с.

120. Переверзев К.А. Высказывание и ситуация: об онтологическом аспекте философии языка // Вопросы языкознания. 1998. № 5. С. 24 - 52.

121. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956.-511 с.

122. Пляскина М.В. Экспрессивные возможности вводно-модальных слов со значением персуазивности // Квантитативная лингвистика и семантика. Новосибирск, 1999. - С. 109 - 119.

123. Попова З.Д. Минимальные и расширенные структурные схемы простого предложения как однопорядковые знаки препозитивных концептов // Традиционное и новое в русской грамматике. Сб. ст. памяти В.А. Белошапковой. М., 2001. - С. 30 - 45.

124. Почепцов Г.Г. Коммуникативные аспекты семантики. Киев: Вища школа, 1987. - 132 с.

125. Почепцов О.Г. Основы прагматического описания предложения. -Киев: Вища школа, 1986. 115 с.

126. Прияткина А.Ф. Русский язык: Синтаксис осложненного предложения. М.: Высшая школа, 1990. - 200 с.

127. Проблемы функциональной грамматики: семантическая инвариантность / вариативность / Я.Э. Ахапкина, Н.Н. Болдырев, А.В. Бондарко и др. СПб.: Наука, 2003. - 398 с.

128. Протасова Е.Ю. Функциональная прагматика: вариант психолингвистики или общая теория языкознания // Вопросы языкознания. 1999. № 1.-С. 142- 155.

129. Распопов И.П. К вопросу о предикативности // Вопросы языкознания. 1958. №5. С. 70 - 77.

130. Русская грамматика: В 2-х томах / Под ред. Н.Ю.Шведовой и др. Т. 1. М.: Наука, 1980. - 783 с.

131. Русская грамматика: В 2-х томах / Под ред. Н.Ю.Шведовой и др. Т. 2. М.: Наука, 1980. - 709 с.

132. Рябова А.И. Структурные и семантические типы осложнения русского предложения. -М.: Изд. Моск. гос. ун-та, 1992. 173 с.

133. Рябцева Н.К. Истинность в субъектно-модальном контексте // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. М.: Наука, 1995. - С. 139 - 150.

134. Рябцева Н.К. Коммуникативный модус и метаречь // Логический анализ языка: Язык речевых действий. М.: Наука, 1994. - С. 82 - 92.

135. Савосина Л.М. Актуализационная парадигма предложения // Вопросы языкознания. 1998. №3. С. 141 - 150.

136. Селиверстова О.Н. Контрастивная синтаксическая семантика: (Опыт описания). М.: Наука, 1990. - 150 с.

137. Селиверстова О.Н. Об объекте лингвистической семантики и адекватности ее описания // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С. 119 - 146.

138. Селиверстова О.Н. Труды по семантике. М.: Языки славян, культуры, 2004. - 959 с.

139. Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. - 366 с.

140. Сильницкий Г.Г. Семантические типы предикатов и семантические классы глаголов // Проблемы структурной лингвистики 1972. - М.: Наука, 1973.-32-43.

141. Смирнова Т.Н. Семантическая структура предложений с предикатами состояния. Автореф. дисс.канд. филол. наук. -Харьков, 1986. 26 с.

142. Современная американская лингвистика: фундаментальные направления: (Сб. ст.) / Под ред. А.А. Кибрика и др. М. : Едиториал УРСС, 2002. - 477 с.

143. Современный русский язык / Под ред. В.А.Белошапковой. - М., 1997.-820 с.

144. Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура: Сб. ст. в честь Н.Д. Арутюновой / Отв. ред. Ю.Д. Апресян. М.: Языки славян, культуры, 2004. - 879 с.

145. Стародумова Е.А. Акцентирующие частицы в русском языке. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1988. 292 с.

146. Стародумова Е.А. Частицы русского языка (разноаспектное описание). Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. - 293 с.

147. Стексова Т.И. Персуазивность и категоричность // Модальность в ее связях с другими категориями. Новосибирск: Изд. Новосиб. гос. пед. ун-та, 1992. - С. 18-26.

148. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения (Семиологическая грамматика). М.: Едиториал УРСС,2002. -360 с.

149. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2004. - 991 с.

150. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. -М.:Наука, 1975.-311 с.

151. Столнейкер Р.С. Прагматика // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Изд. Иностр. л-ры, 1985.-С. 419-438.

152. Татевосов С. Г. Семантика составляющих именной группы: кванторные слова: научное издание. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - 239 с.

153. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988.-654 с.

154. Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность / неопределённость / Под ред. А.В. Бондарко. СПб.: Наука, 1992. -304 с.

155. Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность / под ред. А.В. Бондарко. Л.: Наука, 1990. - 263 с.

156. Теория функциональной лингвистики: Персональность. Залоговость. СПб.: Наука, 1991.-370 с.

157. Токарчук И.Н. Частицы в языковых и речевых аспектах (на материале частиц просто и прямо). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Владивосток, 2002. - 20 с.

158. Топоров В.Н. Исследования по этимологии и семантике. Т. 1. Теория и некоторые частные ее приложения. М.: Языки славян, культуры, 2005- 814 с.

159. Традиционное и новое в русской грамматике. Сб. ст. / Сост. Т.В. Белошапкова, Т.В. Шмелёва. М., 2001. - 327 с.

160. Трубникова Ю.В. Деривационное функционирование лексических единиц текста. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Барнаул, 1997.-22 с.

161. Урысон Е.В. Проблемы исследования языковой картины мира: аналогия в семантике. М.: Языки славян, культуры, 2003. - 223 с.

162. Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10.-М.: Прогресс, 1981.-С. 45-58.

163. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. - М.: Прогресс, 1981.-С. 59-64.

164. Фоменко Ю.В. О лингвистическом статусе предложения // Вопросы структуры и функционирования русского языка. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. - С. 71 - 76.

165. Фрумкина P.M. Лингвистика вчера и сегодня // Новое литературное обозрение. 2001. №4. -С.147-360.

166. Фрумкина P.M. Самосознание лингвистики: вчера и завтра // Известия Акад. наук. Сер. лит. и яз. 1999. Т. 58. № 4. С. 28 - 33.

168. Химик В.В. Предикативность и смысл // Средства выражения предикативных значений предложения (Межвузовский сб. научн. тр.). М.: Изд. Моск. обл. пед. инст., 1983. - С. 11 - 21.

169. Хоанг Фэ. Семантика высказывания// Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Изд. Иностр. л-ры, 1985.-399-405.

170. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. Категории и отношения в синтаксической теории // Лингвистика XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А. Красина. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 - С. 311 - 320.

171. Храковский B.C. Семантика и типология императива / А.П.Володин, В.С.Храковский. Л.: Наука, 1986. - 270 с.

172. Храковский B.C. Теория языкознания. Русистика. Арабистика.- СПб.: Наука, 1999. 449 с.

173. Чейф У. Значение и структура языка // Лингвистика XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А. Красина. - М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 С. 170 - 178.

174. Чейф Уоллес Л. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975.-432 с.

175. Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис / Отв. ред. Т.В.Булыгина. М.: Наука, 1992. - 280 с.

176. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи / Отв. ред. Е.С.Кубрякова. М.: Наука, 1991.-239 с.

177. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Отв. ред. В.Н.Телия. -М.: Наука, 1991. 214 с.

178. Чернышова A.IO. Частицы в сложном предложении. Казань, 1997.- 164 с.

179. Чесноков П.В. Семантическая структура предложения // Семантическая структура предложения. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1978. - С. 3 - 20.

180. Чувакин А.А. Основы научных исследований по филологии / А.А.Чувакин, Л.А.Кощей, В.Д.Морозов. Барнаул: Алт. гос. ун-т, 1990.-84 с.

181. Чувакин А.А. Функционирование простого предложения // Вопросы структуры и функционирования русского языка. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. - С. 77 - 85.

182. Шаумян С. О понятии языкового знака // Язык и культура: Факты и ценности. М., 2001.- С. 149- 166.

183. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941. -620 с.

184. Шведова НЛО. О соотношении грамматической и семантической структуры предложения // Славянское языкознание. VII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. - М.: Наука, 1973.-С. 57-74.

185. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. -М.: АН СССР, 1960.-377 с.

186. Шелякин М.А. Функциональная грамматика русского языка. М.: Рус. яз., 2001.-288 с.

187. Широких Е.А. Семантические отношения в группе неопределенных детерминантов. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ижевск: Изд-во Удмурт, гос. ун-та, 2003. - 20 с.

188. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. - М.: Языки славянской культуры, 2002. 224 с.

189. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. -М.: Наука, 1977. 168 с.

190. Шмелева Т.В. Модус и средства его выражения в высказывании // Идеографические аспекты русской грамматики. М.: Изд. Моск. гос. ун-та, 1988. - С. 168 - 202.

191. Шмелёва Т.В. Семантический синтаксис. Красноярск: Изд. Красноярск, гос. ун-та, 1988. - 54 с.

192. Шмелёва Т.В. Смысловая организация предложения и проблема модальности // Актуальные проблемы русского синтаксиса. - М.: Изд. Моск. гос. ун-та, 1984. С. 78 - 95.

193. Штайн К.Э. Семантика и синтаксические функции субъективных модальных частиц (на материале одного тематического ряда). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1977. - 20 с.

194. Штелинг Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке. М.: МГИМО; ЧеРо, 1996. - 254 с.

195. Штелинг Д.А. О неоднородности грамматических категорий // Вопросы языкознания. 1959. № 1. С. 55 - 64.

196. Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. М.: Наука, 1974. - 255 с.

197. Щур М.Г. Словарное представление русских частиц. Автореф. . дисс. М., 1999. -50 с.

198. Щур М.Г. Частицы в толковых словарях русского языка // Словарные категории. М.: Наука, 1988. - С. 83 - 87.

199. Яковлева Е.С. Слово в модальной перспективе высказывания // Логический анализ языка. Модели действия. М.: Наука, 1992. - С. 115-122.

200. Список использованных словарей

201. Большой толковый словарь русского языка. СПб., 2000.

202. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х томах. -М., 1935.

203. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка. М.: Русский язык, 2001.

204. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М.: Наука, 1975.

205. Лингвистический энциклопедический словарь (Языкознание) / Гл. ред. В.Н. Ярцева. -М., 1990.

206. Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь. М., 1997.

207. Преображенский А. Этимологический словарь русского языка: В 2-х томах.-М., 1910-1914.

208. Рогожникова Р.П. Словарь эквивалентов слова. Наречные, служебные, модальные единства. М.: Русский язык, 1991.

209. Словарь русского языка XVIII в.: Выпуск 1 15. - JL, 1984 - 1989.

210. Словарь русского языка XI XVII вв.: Выпуск 1 - 15. - М., 1975 -1989.

211. Словарь русского языка: В 4-х томах. М.: Изд-во «Русский язык» Полиграфресурсы, 1999.

212. Словарь русского языка: В 4-х томах. М., 1985 - 1988.

213. Словарь служебных слов русского языка / А.Ф.Прияткина, Е.А.Стародумова, Г.Н.Сергеева и др. Владивосток, 2001.

214. Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти томах.-М., 1950- 1965.

215. Словарь структурных слов русского языка/Под ред. В.В.Морковкина. -М, 1997.

216. Современный философский словарь / Под общ. ред. В.Е.Кемерова. -М., 1998.

217. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка: В 2-х томах. М., 1989.

218. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н.Ушакова: В 4-х томах.-М., 1994.

219. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х томах. - М., 1986- 1987.

220. Частотный словарь русского языка / Под ред. Л.Н.Засориной. М.: Русский язык, 1977.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он.

Чувствовать человека - это не только вовремя приходить ему на помощь, но и вовремя оставлять его в покое.

Когда мужчине нужна женщина - его мало интересует её прошлое и даже настоящее... Он просто заботится о её будущем!

Каждый хочет, чтобы правда была на его стороне, но не каждый хочет быть на стороне правды.

Каждый хочет, чтобы его информировали честно, беспристрастно, правдиво - и в полном соответствии с его взглядами.

Не принимай никакой негатив. Пока ты его не примешь, он принадлежит тому, кто его принес.

Когда Бог хочет сделать вам подарок, он заворачивает его в проблему. И чем больше подарок, тем в большую проблему он его заворачивает.

Дайте человеку необходимое и он захочет удобств.
Обеспечьте его удобствами - он будет стремиться к роскоши.
Осыпьте его роскошью - он начнет вздыхать по изысканному.
Позвольте ему получать изысканное и он возжаждет безумств.
Одарите его всем, что он пожелает - он будет жаловаться, что его обманули и что он получил совсем не то, что хотел.

Однажды шторм закончится, и ты не вспомнишь, как его пережил. Ты даже не будешь уверен в том, закончился ли он на самом деле. Но одна вещь бесспорна: когда ты выйдешь из шторма, ты никогда снова не станешь тем человеком, который вошёл в него. Потому что в этом и был весь его смысл.

Лучший способ избавиться от врага - везде говорить о нём только хорошее. Ему это перескажут, и он уже не смо­жет вам вредить: вы сломили его дух... Он будет по-прежнему воевать против вас, но без особого рвения и упорства, потому что подсознательно он уже перестал вас нена­видеть. Он побеждён, даже не зная о соб­ственном поражении.

Китайцы считаются чуть ли не самой трудолюбивой нацией в мире. Они могут работать от зари до зари без выходных, но при этом, несмотря на «экономическое чудо», большая часть населения страны остаётся бедной. Почему же такое трудолюбие в Китае не находит должного вознаграждения? На этот вопрос очень простым языком ответил преподаватель из Южной Кореи, рассказывая своим ученикам азы экономики.

На завершившем сегодня свою работу XVIII съезде коммунистической партии Китая уходящий в отставку генсек КПК Ху Цзиньтао в своём докладе смело пообещал, что в 2020 году ВВП страны будет в два раза больше, чем в 2010 году. Он также заявил, что в ближайшую десятилетку по уровню ВВП Китай догонит или даже перегонит США.

Однако предводитель партии и страны ничего не сказал о том, как именно руководство намерено решать существующие в стране экономические проблемы, от чего его заявления для многих стали похожи на очередные пустые лозунги, которых китайцы много наслушались за 60 лет правления «красной династии».

Недавно преподаватель экономики из Южной Кореи Чой Сун Ки, объясняя своим ученикам азы экономической науки, буквально за 20 минут простыми словами в ироничной форме рассказал, почему большинство китайцев живёт бедно.

Кто-то записал его лекцию на видео и выложил в Интернет. Пользователи Сети из Китая наложили на видео китайские титры и широко распространили его в китайской блогосфере, где оно вызвало большой интерес и бурные обсуждения.

Итак, по мнению Чоя, самая главная причина бедности китайцев - это существующая в КНР схема распределения доходов, которая увеличивает разрыв между бедными и богатыми и уже стала тормозом для дальнейшего развития страны.

То, что Китай с существующей системой собирается обогнать экономику США, Чой назвал «большой фантазией».

Лекция Чоя называлась «Счастливые американцы и наши жалкие китайские друзья».

Сначала он рассказал, что многие предметы роскоши в Китае стоят гораздо дороже, чем в Штатах. Даже билет в кинотеатр в Китае стоит дороже минимум в два раза. Однако при этом ВВП на душу населения в Китае в 10 раз меньше американского. Получается нелогично - в стране с низкими доходами высокие цены, но Чой нашёл этому объяснение.

Он взял для примера 100 тысяч долларов, которые надо разделить между 10 людьми. Если эти 10 человек живут в США, то каждый из них получит по 10 тысяч долларов, а если они живут в Китае, то один из них получит 90 тысяч, а остальные по тысяче с хвостиком.

При таком раскладе большинство китайцев могут только покупать предметы первой необходимости, и только небольшая часть элиты довольствуется предметами роскоши. В свою очередь, продавцы предметов роскоши повышают цены, чтобы их бизнес не был убыточным, заключает Чой.

В качестве доказательства разного подхода к распределению доходов он привёл некоторые цифры. Рабочий в Южной Корее в среднем зарабатывает 10 долларов в час, в США 20 долларов, в Германии 30 долларов, а в Китае всего около 0,8 доллара. При этом рабочая неделя в Китае считается самой длинной в мире.

Если же разделить доходы на трудовые (доходы от труда) и нетрудовые (доходы от имущества) в общем ВВП, то получится следующая картина: трудовые доходы составляют 58% ВВП США, около 44% ВВП Южной Кореи и всего лишь 8% ВВП Китая. По мнению Чоя, это говорит о том, что в КНР те, кто ничего не делают, забирают большую часть доходов, а те, кто трудятся - получают всего около десятой части общего дохода.

По словам корейского экономиста, Китай всё это время развивал свою экономику с помощью всеобщей мобилизации ресурсов. Однако для достижения степени, когда главной движущей силой является высокая производительность труда, необходимо иметь большую прослойку среднего класса общества с высокой покупательной способностью, чего в Китае пока, по словам Чоя, «вообще не наблюдается».

В конце лекции Чой подчеркнул, что большое социальное расслоение порождают именно страны с тоталитарным режимом. Но при этом в мире нет ни одного примера, когда бы тоталитарное правительство смогло решить проблему социального расслоения. Поэтому, утверждает экономист, такие страны никогда не войдут в ряды развитых стран.

Как оказалось, на самом деле решение существующих в Китае экономических проблем, из которых вытекают и социальные противоречия, довольно простое. И вряд ли коммунистическое руководство этого не понимает. Однако партийная элита, на обогащение которой работает вся китайская экономика, пока не демонстрирует готовность пойти на такой шаг.

Чутьё, я … Русский орфографический словарь

ЧУТЬ. 1. нареч. едва, еле, немного. «И говорит так сладко, чуть дыша.» Крылов. «Чуть приметна тропинка росистая.» И.Никитин. «Доехала я чуть живая опять.» Некрасов. «Огонь мой чуть горит.» Крылов. «Чуть светит робкая луна.» И.Козлов. «Тихий… … Толковый словарь Ушакова

Толковый словарь Даля

ЧУТЬ, чуть чуть нареч. чухотку твер. едва, лишь, лишь только, еле, с трудом, насилу; | очень мало, крошку, крошечку. Чуть рассветает, чуть брезжет. Я на ногах, чуть свет. Отсюда чуть видно. Чуть чуть не упал. Чуть было не попался. Нитка чуть… … Толковый словарь Даля

I. нареч. 1. Совсем немного, слегка, в незначительной степени; едва, еле. Ч. дальше, поодаль. Ч. выше, ниже. Ч. больше, меньше. Говорит ч. слышно. Деревья ч. колышут листвою. Ч. брезжил свет. Сказал с ч. заметной улыбкой. Пришёл ч. живой. Ч.… … Энциклопедический словарь

чуть - Чуть ли не (разг.) кажется, вероятно, по видимому. Постойте ка, это чуть ли не в прошлом году происходило. Чуть ли не вы сами мне об этом рассказывали. Чуть (было) не почти что, едва не, еще немного и. Он костью чуть не подавился … Фразеологический словарь русского языка

См. лишь... Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. чуть незначительно; малость, чуток, символически, только только, крохотку, хоть сколько нибудь, чуточку, немножечко, с грехом… … Словарь синонимов

- (разг.). 1. нареч. Едва, еле. Ч. живой. Ч. слышен шёпот. 2. нареч. Немного, слегка. Ч. больше. Ч. пересолено. 3. союз. Как только, сразу вслед за чем н. Ч. кто войдёт, услышу. Чуть ли не выражение почти полной уверенности, незначительного… … Толковый словарь Ожегова

Почесть, почти (что), около, чуть ли не, едва ли не, без малого, без мала, практически, почитай, едва не, можно сказать, считай, чуть было не Словарь русских синонимов. чуть не нареч, кол во синонимов: 14 без мала (8) … Словарь синонимов

Чуть ли не... - ЧУТЬ ЛИ НЕ… Разг. Кажется, по видимому, может быть. Не припомню кто, только чуть ли не В. Л. Пушкин, привёзший Александра, подозвал меня и познакомил с племянником (Пущин. Записки о Пушкине). Индейцы чем то мажутся, чуть ли не кокосовым маслом,… … Фразеологический словарь русского литературного языка

Книги

• Чуть-чуть о женщине , Эдвард Радзинский. В данный сборник вошли пьесы знаменитого писателя, публициста и историка Эдварда Радзинского…
• Чуть-чуть не считается! , Юлия Климова. Если нельзя, но очень хочется – значит, можно. Для богатых девочек не существует правил и запретов. Сорвать банкет? Легко! Шокировать светскую публику? Проще простого! Избалованная Полина…

Полный текст автореферата диссертации по теме "Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения"

На правах рукописи

Юшкова Елена Сергеевна

ЧАСТИЦЫ ЧУТЬ ЛИНЕ, ЕДВА ЛИНЕ, ВРЯД ЛИ НЕ В СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Специальность 10.02.01 - русский язык

Барнаул - 2005

Работа выполнена на кафедре современною русского языка ГОУ ВПО «Барнаульский государственный педагогический университет»

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор И.П.Матханова

кандидат филологических наук, доцент Ю.В.Трубникова

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Дальневосточный государственный

университет»

Защита состоится «13» декабря 2005 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 212.005.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет» (656049, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, лг

доцент Н.В.Панченко

Диссертационная работа посвящена исследованию частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения. Данные частицы объединяются на основании выражаемого ими в предложении смысла избыточного предположения.

Во-первых, модальные частицы находятся в центре внимания современной грамматики в силу их значимости для семантики и прагматики предложения. Они становятся одним из постоянных предметов исследования с XX века: изучается их лексико-грамматическое значение (В.В.Виноградов, Р.ПРогожникова, А.А.Шахматов, М.Г.ГЦур), особенности стилистического использования (Н.Ю.Шведова), функции, выполняемые ими в высказывании (С.И.Булгак, Т.М.Николаева, К.Э.Штайн), осуществляются попытки представить все многообразие частиц, имеющихся в русском языке (А.Н.Васильева, И.А.Киселев). В последнее время на первый план выдвигаются коммуникативные и прагматические функции модальных частиц (Н.М.Марусенко), продолжает исследоваться их семантика и функции в предложении, высказывании и тексте (И.А.Нагорный, А.Ю.Чернышова), изучаются персуазивные смыслы в предложении (О.Н.Копылов, М.В.Пляскина, Т.И.Стексова), осуществляется разноаспектное описание частиц русского языка (А.Ф.Прияткина, Е.А.Стародумова). Исследование модальных частиц в предложении находится в определенной связи с изысканиями в области семантики предложения и высказывания (Н.Д.Арутюнова, В.В.Богданов, АЛ.Володин, ТА.Демешкина, И.П.Матханова, В.С.Храковский, Т.В.Шмелёва).

Во-вторых, исследовательские данные о частицах чуть ли не, едва ли не, вряд ли не несколько противоречивы и не представляют достаточно завершенной картины. Остается неисследованной их роль в организации семантической структуры предложения, в то время как последняя является одним из важнейших объектов исследования в теории предложения. Семантическая структура предложений с частицами чуть ли не, едва пи не, вряд ли не требует специального изучения по ряду причин:

1) являясь служебными элементами на уровне синтаксиса (в его строго структурном аспекте), частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на функционально-семантическом уровне оказываются «обязательными» элементами, поскольку эксплицируют модус, выражая субъективные смыслы предложения, которые по той или иной причине говорящий пожелал выразить;

2) частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не усложняют семантику предложения, что проявляется на уровне его семантической структуры, а именно: в предложениях с данными частицами претерпевают изменение некоторые диктумные характеристики, диктум и модус получают дополнительную вдаимисвдзь;

7 3 3 *ОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ I

БИБЛИОТЕКА

3) частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не по-разному реализуют свою семантику, употребляясь в предложениях разной семантической структуры.

Данные обстоятельства обусловливают значимость исследования частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения.

Объектом исследования выступает семантическая структура предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, понимаемая как диктумно-модусная организация смысла предложения (ШБалли).

В соответствии с обозначенной целью исследования в диссертации решаются следующие задачи:

1) проанализировать языковое значение частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, представленное в различных словарях, с точки зрения его полноты и адекватности;

2) установить позицию и значимость частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения;

3) описать реализации значений частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения;

4) установить способ взаимодействия диктума и модуса в предложениях с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не",

5) построить семантические модели предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не;

6) описать реализации выявленных моделей предложений.

Методы и приемы исследования определяются характером проблемы и поставленными целью и задачами. В исследовании использованы приемы описательного, структурно-семантического методов, элементы лингвистического эксперимента и сопоставительного анализа, моделирование и конструирование языковых единиц. Исследование проводилось в несколько этапов: 1) из текстов художественной, публицистической, научной литературы путем выборки извлекались предложения с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не; 2) на основе непосредственного наблюдения за функционированием частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении описывались вносимые ими модусные смыслы; 3) проводилось моделирование предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не; 4) устанавливались и описывались реализации построенных моделей; 5) рассматривалась специфика реализации значения каждой из исследуемых частиц в зависимости от модели предложения.

Материалом исследования стали предложения с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, вычлененные путем выборки из текстов художественной, научной, публицистической литера!уры XX - начала XXI вв. Объем источников языкового материала более 250 единиц. Количество исследованных предложений, содержащих частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, около 1500 тысячи. Данного объема языкового материала оказалось достаточно для выявления моделей и анализа их реализаций. Вместе с тем в разделах 2.2.1. - 2.2.3, посвященных анализу реализаций моделей, в качестве примеров приводятся предложения, созданные автором диссертации, если в языковом материале не имеется единиц, построенных по анализируемой модели. В тексте диссертации они отличаются от единиц, извлеченных из художественных и прочих произведений тем, что не содержат фамилии автора в скобках после предложения. Применение конструктов позволяет определить, является ли отсутствие предложений, построенных по определенной модели, результатом несочетаемости частицы с семантической структурой, отраженной в этой модели.

Новизна исследования состоит:

1) в рассмотрении частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не как компонентов семантической структуры предложения;

2) в построении (выявлении) семантических моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не с опорой на особенности семантической структуры предложения, понимаемой широко;

3) в анализе реализаций моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что диссертация дополняет сведения о модальных частицах и расширяет область семантики, занимающейся их изучением. Моделирование может быть использовано при анализе всех частиц, эксплицирующих модус. Классы моделей, представленные в данном исследовании, и принятый подход к моделированию дополняют теорию предложения.

Практическая ценность исследования состоит в возможности использования диссертационного материала для проведения спецкурсов и спецсеминаров по семантическому синтаксису и морфологии (при изучении модальных частиц), а также при создании словарей служебных слов. В ходе исследования были применены приемы, которые могут быть использованы при анализе других модальных частиц русского языка.

На защиту выносятся следующие положения: 1. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не реализуют свою семантику в семантической структуре предложения, выступая при этом в роли семантических компонентов модуса со значением избыточного предположения. Их присутствие значимо для семантической структуры предложения.

3. В семантической структуре предложения исследуемые частицы функционируют на околопропозитивном уровне модуса, примыкая в качестве семантического компонента «избыточное предположение» к пропозиционально значимым и пропозиционально не значимым компонентам диктума. Примыкание к пропозиционально значимым компонентам способно вносить изменение в качественные пропозициональные характеристики предложения.

4. Значение частицы и тип обслуживаемого компонента определяют ее семантический радиус («протяженность» влияния на семантику предложения), который представлен следующими видами: а) ближний, б) ближний осложненный, в) дальний, г) дальний осложненный и д) дальний модифицирующий.

5. Семантическая структура предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не может быть отражена с помощью моделей, анализ которых позволяет выявить особенности реализации семантики данных частиц в аспекте их примыкания к обслуживаемому компоненту.

6. Анализ реализаций представленных в исследовании моделей позволяет утверждать, что существует ряд закономерностей в функционировании частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, проявляющихся на модельном уровне, которые заключаются во взаимовлиянии частиц на семантику предложения и модели предложения на семантику частиц.

Основные положения исследования и его результаты обсуждались на аспирантских семинарах на кафедре теории коммуникации, риторики и русского языка Алтайского государственного университета и кафедрах современного русского языка и общего языкознания Барнаульского государственного педагогического университета (2004, 2005 гг.). Содержание исследования нашло отражение в 6-ти опубликованных работах. Общий объем публикаций составляет 2 усл. печ. л.

Структуру диссертации составляют введение, две главы, заключение, список литературы, включающий 220 наименований, список принятых сокращений и условных обозначений.

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна темы исследования, определяются его цель и задачи, теоретическая и практическая значимость, приводятся основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Семантическая структура предложения как сфера реализации семантики частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не» анализируется языковое значение исследуемых частиц, зафиксированное в различных словарях, определены позиция и значимость данных частиц в семантической структуре предложения.

Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения выступают в роли модусного семантического компонента, функционирующего на околопропозитивном уровне диктума и примыкающего к пропозициональным и непропозициональным компонентам предложения.

Исследуемые частицы вносят в предложение избыточное предположение, то есть предположение, базируемое на высокой степени обоснованности факта в действительности и уверенности автора, осуществляя модально-персуазивную квалификацию сообщаемого.

В отношении субъекта квалификации, осуществляемой данными частицами в предложении, отмечены следующие особенности. В отсутствие эксшшкаторов субъекта квалификации они соотносят квалификацию с говорящим, например: В стране, перемоловшей в своих жерновах цвет народа, где чуть ли не с восторгом ждут и торопят страшную карму Великой Войны, в этой стране князь Тьмы - кроткий агнец! (С.Бузиновский, О.Бузиновская) - в данном предложении говорящий не эксплицирован, однако именно им совершается квалификация, на что указывает наличие частицы чуть ли не (Ср.: У меня сложилось впечатление, что в этой стране с восторгом ждут страшную карму Великой Войны). При наличии эксплицированного говорящего (обозначен подчеркнутым шрифтом) данные частицы актуализируют его, например: Вспоминая зиму 1943/1944 года в Полярном, я вижу, что это была едва ли не самая счастливая семейная зима в нашей жизни (В.Каверин).

При наличии экспликаторов других субъектных зон квалификация может бьггь одновременно соотносима:

1) с говорящим (субъектом модуса) и «действующим» (субъектом диктума), например: Там - под Карагандой, где добывал он с бригадой уголь для страны, ночью, лежа в бараке, вымученный и выжатый дневной работой, отругавшись с товарищами или поговорив просто, должен был

бы засыпать мертво. Но сон не шел, он и считал чуть ли не до тысячи, и думал о чем-то приятном, всплывали в памяти его и двор, и детство его <...>, и позднейшее <...> (В.Высоцкий) - частица чуть ли не со значением избыточного предположения, сопровождающегося преувеличением, может быть указанием на автора предложения, как в предыдущем предложении, и в то же время преувеличение может совершаться субъектом диктума, действующим лицом, «автором» отображаемой денотативной ситуации;

2) с говорящим и авторизатором (субъектом диктума), например: По наблюдениям исследователей, вопросно-ответные реплики типа «Куда ты идешь?» являются едва ли не наиболее частыми в диалогической речи (Т.В.Булыгина) квалификация высказываемого может быть соотнесена и с автором, и с авторизованным субъектом диктума, в этом случае имеет *

Основанием модально-персуазивной квалификации являются 1

факторы, побудившие говорящего обозначить своё отношение к событию на основе имеющих место или отсутствующих обстоятельств. В предложениях с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не данные обстоятельства часто находят отражение в контексте предложения (выделены подчеркнутым шрифтом), например: Когда разговор закончился, Аверченко был морально раздавлен, сломлен и смят. Аспирантура явно накрывалась. Выселение из общежития казалось вопросом решенным. Да и в студкоме вряд ли не станут считаться с деканским мнением - там же тоже аспиранты (И.В.Собецкий, Н.Н.Федотов).

На языковом уровне частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не выражают модальное значение а) уверенного предположения,

б) предположения, содержащего преувеличение, а также

в) предположения, содержащего указание на неполную меру чего-либо, какого-либо признака, действия, состояния.

Смысл, выражаемый данными частицами, имеет следующую структуру: базовый смысл - «предположение», конкретизирующий смысл - «избыточность». «Избыточность», в свою очередь, конкретизируется смыслами «преувеличение» и «допущение» («приближение»). Указанные смыслы неодинаково распределены между частицами, их выражающими. Смысл «предположение + избыточность» характерен для всех трех частиц, смыслы «предположение + избыточность + преувеличение» и «предположение + избыточность + допущение» свойственны частицам чуть ли не, едва ли не. Частица вряд ли не в чистом виде выражает значение избыточного предположения.

Семантика исследуемых частиц реализуется в предложении (на речевом уровне - в высказывании). Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд не функционируют в семантической структуре предложения, выступая в качестве семантического компонента «избыточное предположение» (далее СКИП):

СКИП 1а (выражение уверенного предположения (значения почти полной уверенности, незначительного сомнения) (частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не);

СКИП 16 (выражение предположения, содержащего преувеличение) (частицы чуть ли не, едва ли не);

СКИП 2 (указание на неполную меру чего-либо, какого-либо признака, действия, состояния) (частицы чуть ли не, едва ли не).

Для определения, в качестве какого компонента выступает та или другая частица в предложении, в работе используются следующие приемы.

1. Замена частиц чуть ли не, едва ли не на вряд ли не, что позволяет установить функционирование первых в роли СКИП 1а: поскольку частица вряд ли не выступает только в качестве СКИП 1а, то не может подменять частицы чуть ли не, едва ли не, выступающие в качестве СКИП 16, СКИП 2. Например: То-то и есть, что я слепо верил тогда, что каким-то чудом, каким-нибудь внешним обстоятельством все это вдруг раздвинется, расшириться; <...> и вот я выступлю вдруг на свет божий, чуть ли не на белом коне и не в лавровом венке (Ф.М.Достоевский) - заменим чуть ли не на вряд ли не: И вот я выступлю вдруг на свет божий, вряд ли не на белом коне и не в лавровом венке. В исходном предложении выражается избыточное предположение с преувеличением, в то время как вряд ли не преувеличение не выражает, поэтому данная замена приводит к образованию семантически некорректного предложения.

2. Исключение частицы из предложения, что позволяет отличить употребление частиц в роли того или другого СКИП. Например, исключение из предложения СКИП 1а приводит к тому, что предложение вместо предположения содержит нейтральное утверждение: Но для лингвистики едва ли не важнее другое понятие слова (В.В.Виноградов) - Но для лингвистики важнее другое понятие слова, а исключение из предложения СКИП 16 формирует предложение, содержащее преувеличение: Она была немножко не в себе, чуть ли не дурочка (г.т.) - Она была дурочка.

Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в роли СКИП сочетаются с препозитивными компонентами семантики предложения. Эта сочетаемость имеет следующие закономерности: исследуемые частицы способны примыкать к центральному компоненту пропозиции, при этом возможен как предикатный, так и непредикатный способ его выражения. В ходе исследования был подтвержден тезис о взаимодействии диктума и модуса в предложениях с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. Было установлено, что данное взаимодействие имеет место тогда, когда какая-либо из исследуемых частиц примыкает к предикатному центру пропозиции существования в качестве СКИП 1а. Суть данного взаимодействия в том, что частица оказывает влияние на качественную пропозициональную характеристику предложения, придавая событийной пропозиции существования признаки логической пропозиции

характеризации. Например: На улице весна (я вижу, что на улипе весна) -На улице чуть ли не весна (я знаю, что весна близко: тепло как весной и т.д.), второе предложение содержит пропозицию, близкую по своему содержанию логической. В этой функции частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не близки скрепам, эксплицирующим в предложении логические пропозиции.

В роли СКИП 1а, СКИП 16, СКИП 2 частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не примыкают к актантам и сирконстантам, а также компонентам, не включенным в пропозициональную структуру.

Чтобы объяснить различие в семантическом статусе частицы, обращенной к предикату, и частицы, обращенной к иному компоненту пропозиции (актанту или сирконстанту), вводится понятие радиуса, содержанием которого является область распространения (воздействия) семантики частицы на семантику предложения в целом.

Каждая из исследуемых частиц обладает своим радиусом воздействия на семантику предложения, который определяется типом компонента, к которому примыкает частица. Сочетание с пропозициональным предикатным компонентом предполагает дальний и дальний модифицирующий радиус; сочетание с пропозициональным непредикатным компонентом предполагает реализацию семантики частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в ближнем радиусе. Наличие различий в радиусе исследуемых частиц свидетельствует о разной степени участия данных частиц в организации смысла предложения в зависимости от того, к чему она примыкает. Дальний радиус является единственно возможным, и следовательно, типичным для частицы вряд ли не. Для частиц чуть ли не и едва ли не характерным является распространение семантики как на всю пропозицию (через предикат) (дальний радиус), так и на ее часть (примыкание к непредикатно выраженной пропозиции, актантам и сирконстантам) (ближний радиус).

В работе отмечено, что частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не могут быть рассмотрены как средство выражения свернутой модусной (модальной рамки), что позволяет описать некоторые особенности функционирования частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в роли СКИП 1а.

Во второй главе «Семантические модели предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не» осуществляется моделирование предложений с исследуемыми частицами и анализ реализаций выявленных моделей.

Семантические реализации частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не находятся в созависимости с типом обслуживаемого ими компонента. В связи с этим нами были построены модели предложений, в которых функционируют исследуемые частицы.

В разделе 2.1. излагаются принципы, в соответствии с которыми осуществлялось моделирование. В основе моделирования лежит понимание семантической структуры предложения как двухчастной,

диктумно-модусной организации смысла, диктум и модус при этом понимаются как совершенно различные, но взаимосвязанные и равноправные смысловые сущности предложения. Такой подход позволил объединить в модельной схеме предложения компоненты объективного и субъективного уровней смысла. Объективный уровень описывается через понятие пропозитивной структуры, имеющей предикатно-аргументную организацию, субъективный представлен семантическим компонентом «избыточное предположение», в качестве которого выступают частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. Необходимо отметить, что данные частицы в семантической модели предложения занимают особое положение. Основу семантической модели составляют семантические компоненты диктума, в то время как частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не - средство экспликации модуса. Они не являются конституирующими компонентами модели, но примыкают к последним в качестве особого семантического компонента. В семантической модели данный компонент обозначается СКИП в его вариантах: СКИП 1а, СКИП 16, СКИП 2. Построенные модели, хотя и отражают (частично) так называемые глубинные структуры, не отличаются «глубиной», в силу того что призваны эксплицировать прежде всего сочетательные возможности частиц в семантической структуре предложения.

Моделирование проводилось в два этапа.

На первом этапе выявлены базовые модели, в которых отражена препозитивная структура предложений (всего 8 моделей): хРсущ (лок.); х Рсосг.! х Рдвиж. (лок.);

X Рвдспр. У, X Рдейств. (У X Рхаракт. > X Рцлснтиф. У» X Ротнош У?

где х, у, г - актанты; Р - предикат, индекс обозначает его

семантический класс.

На основе данных моделей путем включения в схему СКИП созданы модели модифицированные (например: х СКИП РВ0СПр у, СКИП всегда находится в препозиции по отношению к обслуживаемому компоненту, в данном случае - к предикату восприятия). (Всего 23 модели.)

Важно отметить, что не всегда имеется полное соответствие между базовой и модифицированной моделью. Рассмотрим на примере базовой модели х Рсущ., где х - актант субъектного типа, Рсущ. - предикат существования. Модифицированные модели: х (СКИП 1а) Рсуш.; (СКИП 1а) х Рсущ.. Сравним:

1. х Рсущ.-Николай умер;

2. х (СКИП 1а) Рсущ - Николай чуть ли не умер (я предполагаю, что он умер);

3. (СКИП 1а) х Рсущ - Чуть ли не Николай умер (я предполагаю, что умер Николай, а не иной человек).

Между первым и вторым предложениями имеется различие в классификационной принадлежности предиката (в предложении, построенном по базовой модели, - предикат существования, в предложении, построенном по модифицированной модели, - предикат характеризации). Причина неадекватности моделей и предложений, по ним построенных, -- в использовании исследуемых нами частиц.

На втором этапе моделирования выявлены модели, в которых отражено сочетание СКИП с фрагментами препозитивной структуры и компонентами, не включенными в нее:

(СКИП) пропозиция, выраженная непредикатным способом;

(СКИП) локатив;

(СКИП) темпоратив;

(СКИП) опускаемый атрибут;

(СКИП) неопускаемый атрибут;

(СКИП) квантор;

(СКИП) внепропозитивный компонент.

СКИП в них представляет СКИП 1 а, СКИП 1 б и СКИП 2.

В разделе 2.2. анализируются предложения, построенные по выявленным моделям. Рассмотрев реализации моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, мы пришли к следующим выводам:

1. Наличие / отсутствие реализаций моделей предложений зависит от сочетаемости / несочетаемости конкретной частицы в качестве семантического компонента той или иной семантики с семантикой компонента, который она обслуживает.

2. Семантика данных частиц не сочетается с семантикой предиката существования, так как они неминуемо «переключают» тип пропозиции предложения с пропозиции существования на пропозицию логической характеризации. Примечательно, что при

всех событийных пропозициях возможно функционирование СКИП 1

1а, СКИП 16 и СКИП 2, а при предикате существования (который тут же преобразуется в предикат характеризации) используется только СКИП 1а.

3. Предложения с логической пропозицией характеризации допускают примыкание к предикату СКИП 1а, 16 и 2, выраженных частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. При этом наиболее типичными является примыкание к предикату СКИП 1а, выраженного едва ли не и СКИП 16, выраженного чуть ли не.

4. СКИП 2, выражаемый частицами чуть ли не, едва ли не, не сочетается с актантами, сирконстами и атрибутами, так как конкретизирующий смысл «приближение» («допущение») может квалифицировать только действие, признак, качество, состояние и поэтому сочетается только с предикатами и непредикатно выраженными пропозициями.

5. На реализацию того или иного значения частицей в предложении могут оказывать влияние следующие факторы: субъектный / объектный тип актанта (при субъектном актанте чаще используется СКИП 1а); я / он - субъект в предложении (в первом случае менее вероятно употребление СКИП 1а, во втором могут быть использованы все три варианта СКИП); временная актуализация (СКИП 1а чаще используется в предположении о факте в будущем, СКИП 2 -- в квалификации факта уже свершившегося).

6. Отличие между частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не как семантическими компонентами в семантической структуре предложения состоит в следующем: частицы чуть ли не и едва ли не функционируют в предложениях с событийными и логическими пропозициями в роли СКИП 1а, 16 и 2. Для частицы чуть ли не при этом наиболее типичным является выступать в роли СКИП 16, примыкая к атрибутам, кванторам, сирконстантам в пропозиции характеризации и компонентам, не включенным в пропозициональную структуру. Для частицы едва ли не типично выступать в роли СКИП 1а, затем СКИП 16 и примыкать к компонентам событийной пропозиции действия и логической пропозиции характеризации. Для частицы вряд ли не характерно выступать в роли СКИП 1а и примыкать к предикату событийных пропозиций (пропозиции действия, в первую очередь).

В заключении подводятся общие итоги исследования. Изучение частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения позволило определить нюансы их семантических представлений и предпочтения в примыкании в качестве семантических компонентов к компонентам препозитивной структуры и компонентам предложения, находящимся вне пропозиции. Выявлены семантические и функциональные различия между частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. Избранная методика исследования показала свое соответствие исследуемому объекту и позволила получить новые данные о функционировании частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении.

В ходе исследования были обнаружены следующие особенности частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

1. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не являются функциональными единицами в семантической структуре предложения и выполняют следующие семантические (в широком понимании) функции:

квалификативную (вносят в содержание предложения смысл «избыточное предположение», выступая в роли СКИП);

функцию переключения типа пропозиции (примыкая к предикту существования в роли СКИП 1а, вносят в событийную пропозицию классификационные признаки пропозиции логической);

функцию сближения диктума и модуса (функционируют на околопропозитивном уровне смысла предложения, обслуживают

компоненты диктума, влияют на классификационные признаки пропозиции);

2. Выступая в качестве СКИП в семантической структуре предложения, частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не проявляют следующие свойства:

корректируют семантику предложения, примыкая к различным пропозициональным и непропозициональным компонентам.

реагируют на пропозициональный и семантический тип обслуживаемого компонента,

влияют на его классификационные признаки,

3. На семантический статус частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения влияют следующие факторы:

языковое значение частицы (например, языковое значение частицы вряд ли не предопределяет ее функционирование только в роли СКИП 1 а);

связь с пропозициональным / непропозициональным компонентом семантики (например, СКИП 2, выражаемый частицами чуть ли не и едва ли не сочетается только с предикатом или пропозицией, выраженной иным, непредикатным способом);

тип пропозиции и класс предиката соответственно (например, дальний модифицирующий радиус частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не характерен для них тогда, когда они в роли СКИП 1а примыкают к предикату событийной пропозиции существования);

субъектный / объектный тип актанта (при субъектном актанте чаще используется компонент «избыточное предположение» в неконкретизированном виде);

я / он - субъект в предложении (при я-субъекте менее вероятно употребление СКИП 1а, при он-субъекте могут быть использованы все три варианта СКИП) - данная проблема находится в русле более широкой проблемы, а именно: «Что можно сказать о себе самом?»; этот фактор находится во взаимосвязи со следующим:

временная актуализация (СКИП 1 а чаще используется в предположении о факте в будущем, СКИП 2 - в квалификации факта свершившегося; связь с предыдущим фактором заключается в том, что СКИП 1а употребляется в предложении с л-субъектом только в том случае, если предположение относится к будущему;

контекст предложения, иногда более широкий контекст (данный фактор не был предметом специального изучения в работе).

В том случае, если ни одно из вышеперечисленных условий не имеет места, на первый план выступает способность исследуемых частиц функционировать в роли семантического компонента той или иной семантики по желанию говорящего. В сознании носителя языка существует представление о различиях в семантике каждой из частиц,

поэтому он может использовать любую из них в определенном значении, исходя из особенностей репрезентируемой ситуации, ситуации говорения и собственных интенций.

Предпринятое диссертационное исследование позволило определить семантические особенности частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, а также характер их участия в организации семантической структуры предложения. В перспективе исследования находится изучение частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в следующих аспектах. Требуется определить, чем обусловлено употребление данных частиц в роли различных семантических компонентов в предложениях, построенных по одной модели (ответ на этот вопрос лежит, вероятно, в области прагматики высказывания). Далее, в связи с тем, что не все выявленные модели находят подтверждение в языковом материале, предполагаем, что, если объем языкового материала составит, к примеру, более шести тысяч, могут обнаружиться новые особенности исследуемых частиц как в области их семантики, так и в области их употребления. В связи с этим будет интересным сопоставить частицы в стилистическом аспекте. Представляется важным исследовать черты языковой личности, использующей в своей речи данные частицы (исходя из того, что одни авторы используют частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на страницах своих произведений достаточно регулярно, другие не используют совсем). Также должны быть рассмотрены экстралингвистические факторы, побуждающие говорящего использовать частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Волошина Е.С. (Юшкова Е.С.) Семантика и структура предложений с частицами едва ли не, чуть ли не, вряд ли не // Русский синтаксис: новое в теории, методике, объекте: Сборник материалов Всероссийской научной конференции. - Барнаул: Изд-во Барнаул, пед. ун-та, 2003. - С. 9 - 11.

2. Волошина Е.С. (Юшкова Е.С.) Субъект в высказываниях с избыточно-предположительными частицами // Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики / Под ред. А.А.Казакова. Вып. 5. Ч. 2: Лингвистика. - Томск: Изд-во Томск, унта, 2004,- С. 31-35.

3. Волошина Е.С. (Юшкова Е.С.) Стилистика частиц чуть ли не, вряд ли не, едва ли не II Русский язык и культура речи как дисциплина государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования: опыт, проблемы, перспективы. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 7-11 апреля 2003 г. / Под ред. А.А.Чувакина, И.Ю.Качесовой. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - С. 284 - 286.

Волошина Е.С. (Юшкова Е.С.) Семантика частицы чуть ли не // Актуальные проблемы русистики: Сборник научных трудов. -Барнаул: Изд-во Барнаул, пед. ун-та, 2004. - С. 14 - 19. Юшкова Е.С. Проблемы описания семантики частиц чуть ли не, вряд ли не, едва ли не (Их статус в предложении-высказывании) // Вуз-школа (результаты сотрудничества): Сборник научных трудов. -Барнаул: Изд-во БГТТУ, 2004. - С. 62 - 64.

Юшкова Е.С. Радиус семантики частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения // Актуальные проблемы русистики: Сборник научных трудов. - Барнаул: Изд-во Барнаул, пед. ун-та, 2005,- С. 70-75.

Подписано в печать 03.11 2005 г. Объем I уч.-изд. л. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Тираж 100 экз. Заказ №154. Гарнитура Тайме. Отпечатано в издательстве БГПУ, 656031. Барнаул, ул. Молодежная, 55. т. 38-88-46, 38-88-47

РЫБ Русский фонд

Введение

Глава 1. Семантическая структура предложения как сфера реализации семантики частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не

1.0. Предварительные замечания

1.1. Языковое значение частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли

1.2. Позиция и значимость частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения

1.2.1. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не как избыточно-предположительный компонент семантики предложения

1.2.2. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на околопропозитивном уровне диктума

Глава 2. Семантические модели предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не

2.0. Предварительные замечания

2. 1. Принципы построения моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не

2. 2. Реализация семантических моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не

2. 2.1. Реализация семантических моделей предложений с частицей чуть ли не

2. 2. 2. Реализация семантических моделей предложений с частицей едва ли не

2. 2. 3. Реализация семантических моделей предложений с частицей вряд ли не

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Юшкова, Елена Сергеевна

Диссертационная работа посвящена исследованию частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения. Данные частицы объединяются на основании выражаемого ими в предложении смысла избыточного предположения. Особенность исследуемых частиц заключается в том, что они сочетаются как с препозитивными, так и непропозитивными компонентами семантики предложения, выступая при этом в качестве особого семантического компонента. Исследование данных частиц производится в русле семантического синтаксиса, активное развитие которого в настоящее время обусловлено вниманием к семантике и прагматике языка - с одной стороны, и его функционированию - с другой.

Существует ряд вопросов, которые позволяют нам обратиться к исследованию частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в аспекте их функционирования на уровне семантической структуры предложения. Является ли семантика данных частиц проявлением их собственного значения? Включается ли в их семантику часть семантики предложения (высказывания) [Шведова I960]? Насколько правомерно признавать семантику частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не «обязательной» для предложения, в то время как они относятся к числу служебных единиц в системе частей речи? Можно ли говорить о выполнении ими диктумных функций [Нагорный 2000]? Сигнализируют ли данные частицы о наличии в предложении скрытой (свернутой) модусной (модальной) рамки? Как данные частицы функционируют на уровне семантической структуры предложения?

Актуальность заявленной темы исследования обусловлена следующими факторами.

Модальные частицы находятся в центре внимания современной грамматики в силу их значимости для семантики и прагматики предложения. Они становятся одним из постоянных предметов исследования с XX века: изучается их лексико-грамматическое значение [Виноградов 1950; Рогожникова 1974; Шахматов 1941; Щур 1988], особенности их стилистического использования [Шведова 1960], функции, выполняемые ими в высказывании [Булгак 1990; Николаева 1985; Штайн 1978], осуществляются попытки описать все многообразие частиц, имеющихся в русском языке [Васильева 1964; Киселев 1976]. В последнее время на первом плане оказываются коммуникативные и прагматические функции модальных частиц [Марусенко 1997], продолжает исследоваться их семантика и функции в предложении, высказывании и тексте [Нагорный 2000; Чернышова 1997], изучаются персуазивные смыслы в предложении [Копылов 2003; Пляскина 1999; Стексова 1992], осуществляется разноаспектное описание частиц русского языка [Прияткина, Стародумова 2001; Стародумова 2002]. Исследование модальных частиц в предложении находится в определенной связи с изысканиями в области семантики предложения и высказывания [Арутюнова 1976; Богданов 1977; Володин, Храковский 1985; Демешкина 2000; Матханова 2000; Шмелева 1988].

Становились предметом изучения и частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, в частности, исследовались их предикативные функции (при этом в качестве объекта исследования выступала обширная группа частиц, включающая, в том числе, частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не) [Нагорный 2000]. В работах дальневосточных лингвистов представлен опыт разноаспектного описания данных частиц. В настоящее время имеются исследовательские данные о языковом значении частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, о предикативных функциях, выполняемых ими в предложении, о типах и правилах употребления. Вместе с тем остается неисследованной их роль в организации семантической структуры предложения, в то время как последняя является одним из важнейших объектов исследования в теории предложения. Семантическая структура предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не требует изучения, так как именно в ней частицы реализуют свой семантический потенциал. Перечислим причины, по которым исследование частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения представляется важным. Во-первых, являясь служебными элементами на уровне синтаксиса (в его строго структурном аспекте), частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на функционально-семантическом уровне оказываются «обязательными» элементами, поскольку эксплицируют модус, выражая субъективные смыслы предложения, которые по той или иной причине говорящий пожелал выразить. Во-вторых, частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не усложняют семантику предложения, что проявляется на уровне его семантической структуры, а именно: в предложениях с данными частицами претерпевают изменение некоторые диктумные характеристики, диктум и модус получают дополнительную взаимосвязь, возрастает прагматический потенциал предложений, содержащих частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. В-третьих, частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не по-разному реализуют свою семантику, употребляясь в предложениях, построенных по разным семантическим моделям. Данные обстоятельства обусловливают значимость исследования частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения.

Объектом исследования выступает семантическая структура предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли //е.

Рассмотрим понятия «семантическая структура предложения», «диктум», «модус», «персуазивность», являющиеся базовыми в нашем исследовании.

Многие лингвисты обращались к изучению смысловой организации предложения (и высказывания - в зависимости от избираемого объекта исследования) [Арутюнова 1976; Балли 1955; Богданов 1977; Гак 1973; Ломтев 1979; Нагорный 2000; Падучева 1985; Шведова 1973; Шмелёва 1988 и другие]. Интерес к ней сохраняется и по сей день.

Семантика предложения неоднородна по своей природе, структуре и способам выражения. Это обстоятельство и различия в подходах при изучении смысла предложения привели к различным взглядам на содержание понятия «семантическая структура предложения». По-видимому, это связано с двумя факторами: во-первых, с выбором объекта анализа (предложение или высказывание), во-вторых, с различным пониманием значения предложения (или смысла высказывания).

Семантическая структура предложения может пониматься узко, как абстрактное языковое значение предложения, то есть как семантика типизированных схем [Белошапкова 1997; Шведова 1973], как пропозиция и модальная рамка [Володин, Храковский 1985], как субъектно-предикатная структура [Гак 1973; Ломтев 1972 и другие].

При этом из семантики предложения исключаются те или иные значения (общеграмматические (предикативность) либо конкретное информативное содержание предложения). Нами принимается другое, более широкое понимание семантической структуры предложения идущее от Ш.Балли и получившее дальнейшее развитие в работах 9 многих лингвистов), которое позволяет объединить два глобальных уровня смысла, присущих каждому предложению: объективный, являющийся отражением действительности, и субъективный, являющийся отражением отношения мыслящего субъекта к этой действительности. Преимущество такого подхода для нашего исследования определяется спецификой функционирования частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении, а именно: данные частицы эксплицируют субъективные смыслы в предложении, взаимодействуя с объективными. Описание семантики предложения с помощью понятия семантической структуры, понимаемой широко, позволяет нам наиболее адекватно описать семантические особенности исследуемых частиц.

Мы разделяем мнение, согласно которому в понятие «семантическая структура предложения» включаются такие компоненты, как «диктум» и «модус», представляющие собой объективный и субъективный слои смысла предложения [Балли 1955; Нагорный 2000; Шмелева 1988].

Диктум и модус - обязательные смысловые сущности предложения. Они противопоставлены друг другу, но в то же время взаимосвязаны и взаимозависимы [Балли 1955; Коммуникативная грамматика русского языка (далее КГРЯ) 1998; Шмелёва 1988].

Противопоставленность их обусловлена противопоставленностью внешнего мира и человека, субъекта речи, а взаимосвязь - тем, что субъективная часть смысла базируется на объективной, и возможны ситуации, когда модус сам становится диктумом (для другого модуса).

Независимо от того, с каких позиций исследователи подходят к анализу семантической структуры, признание в качестве обязательного фактора

10 противопоставленности объективной и субъективной частей смысла предложения является общим признаком для всех исследований в этой области. В нашем исследовании признание противопоставленности и взаимосвязанности диктума и модуса является принципиальным.

В работах, посвященных изучению объективного смысла предложения [Арутюнова 1976; Балли 1955; Богданов 1977; Всеволодова 1999; Касевич, Храковский 1985; Падучева 1985; Филлмор 1981; Шмелева 1988], осуществляются различные подходы к описанию данного уровня смысла. Нами используются понятия «диктум» и «пропозиция». Под пропозицией понимается «языковое воплощение некоего положения дел в действительности, ситуации» [Шмелева 1988: 7]. Это понятие входит в один ряд с понятиями «событие», «ситуация», «положение дел». В понятии «пропозиция» доминирует содержательная сторона - номинация существа ситуации и её участников, если таковые имеются.

В диктуме, описываемом через пропозицию, исследователями вычленяются несколько смысловых слоёв: собственно препозитивный (обязательный, модельный), внутрипропозитивный (отражающий структуру пропозиции) и припропозитивный, «включающий круг внешних по отношению к пропозиции, но прикрепленных к ней, обслуживающих её смыслов» [Шмелева 1988: 9]. В трактовке И.А.Нагорного припропозитивный уровень расширяется (становясь околопропозитивным) и предоставляет место для элементов не только диктумного, но и модусного плана содержания [Нагорный 2000: 130]. Это обосновано тем, что существуют единицы в семантической структуре предложения, которые, не обслуживая собственно пропозицию, конкретизируют её.

Внутренняя структура пропозиции может быть описана с помощью терминов Л.Теньера «предикат», «актант», «сирконстант» [Теньер 1988]. Под предикатом понимается главный компонент пропозиции, который обозначает существо ситуации (действие, состояние, бытие). Актанты - компоненты пропозиции, обозначающие участников ситуации, которые задаются предикатом; они могут быть постоянными и переменными, обязательными (в том случае, если их появление предопределено семантикой предиката) и факультативными, число и качество актантов зависит от характера предиката (его валентности, лексического значения). Сирконстанты выражают обстоятельства, в которых протекает процесс; их число не так определенно, как число актантов. Существенное различие между актантами и сирконстантами в том, что первые обязательны для смысла предложения, так как без них значение предиката неполно, а вторые -необязательны, факультативны.

Тип предиката и набор актантов и сирконстантов при нем определяют тип пропозиции в целом. Единой, устоявшейся классификации предикатов и пропозиций в современной лингвистике нет. В данном исследовании используется классификация, основанная на противопоставлении событийного и логического начал в содержании пропозиции [Шмелева 1988: 12 - 24] (составлена с опорой на разработки, сделанные в этой области Т.П.Ломтевым, Н.Д.Арутюновой,

Е.В.Падучевой и другими). Согласно этой классификации, все пропозиции в зависимости от характера их структуры, отношения к модусу и способов выражения, распределяются на событийные пропозиции (далее С-пропозиции) и логические (далее Л-пропозиции).

По определению Т.В.Шмелевой, «С-пропозиции «портретируют»

12 действительность - происходящие события с их участниками. JI-прозиции представляют результаты умственных операций и сообщают о некоторых установленных признаках, свойствах, отношениях» [Шмелева 1988: 12]. В число С-пропозиций входят пропозиции существования, состояния, движения, восприятия и действия, характерные для четырех сфер, в которых протекает жизнь человека: физической, психической, интеллектуальной и социальной. JI-пропозиции менее систематизированы и представлены у Т.В.Шмелёвой тремя основными группами: пропозиции характеризации, пропозиции отождествления, или идентификации, круг релятивных пропозиций. С-пропозиции «отражают» действительности, а JI-пропозиции представляют результат осмысления отношений.

Под модусом предложения понимается выражение отношения мыслящего субъекта к объективному содержанию предложения [Балли 1955: 43 - 48], это отношение может быть двух видов - «описываемого факта к действительности и говорящего к сообщению» [Гак 1986: 56]. Существуют определения модуса как категории высказывания: «Модус высказывания образуют субъективные эмоционально-оценочные и модально-прагматические значения этой единицы» [Карабыков 2005: 154]. В данном исследовании принято рассматривать модус в предложении, так как частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не выражают модусные смыслы на языковом уровне.

Модус имеет сложную организацию. Его формируют социальные, квалификационные категории и метакатегории [Шмелева 1988]. Наше исследование предполагает обращение к группе квалификативных категорий.

Квалификативные категории модуса «позволяют говорящему проявлять свое отношение к событиям и информации о них» [Шмелева 1988: 85]. Задача этих категорий - соотнести высказываемое с действительностью через установление позиции говорящего, через квалификацию им своей точки зрения; информация при этом подвергается переосмыслению с позиции автора, своего рода интерпретации. В эту группу модусных категорий включаются модальность, авторизация, персуазивность и оценочность. Поскольку для нас особый интерес представляет персуазивность, остановимся на ней.

С помощью персуазиености «говорящий квалифицирует сообщаемое с точки зрения его достоверности, <.> речь в данном случае идет не об истинности / ложности как соответствии или несоответствии объективному положению вещей, а о субъективном отношении говорящего к этому свойству информации - его уверенности / неуверенности в достоверности излагаемого» [Шмелева 1988: 89]. В план содержания персуазивности входит указание на степень уверенности / неуверенности в достоверности излагаемой информации. Как правило, неуверенность всегда эксплицируется, и ее формальное выражение призвано либо снять ответственность за изложение не вполне достоверной информации, либо избежать категоричности.

Существует взаимодействие между персуазивностью и авторизацией (авторизация - «модусная категория, с помощью которой излагаемая в предложении информация квалифицируется в отношении источников или способов ее получения»): «разные способы получения информации по-разному воспринимаются в отношении их надежности,

14 и полученная тем или иным способом информация заведомо может быть более или менее достоверной. Так, «чужое» всегда менее достоверно, чем «свое», и поэтому авторизационные показатели цитированности часто являются одновременно показателями отрицательной персуазивности» [Шмелева 1988: 90 - 92]. Данное взаимодействие представляет для нас интерес постольку, поскольку реализуется в предложениях с исследуемыми частицами.

Персуазивность близка другой квалификативной категории - оценочности, которая представляет собой «выражение положительного / отрицательного отношения к событиям, их элементам или аспектам осуществления» [Шмелева 1988: 92 - 93]. Отметим, что в лингвистических работах можно встретить выражение «оценка с точки зрения достоверности / недостоверности сообщаемого»: в этом случае, на наш взгляд, можно говорить об употреблении слова «оценка» в значении «квалификация». И модальная квалификация, и оценка -ментальные операции по установлению отношения субъекта речи к её объекту. Их различие состоит в том, что первая - это проявление позиции говорящего относительно связей содержания предложения и действительности, а оценка - соотнесение позиции говорящего со шкалой ценностей. Другое важное отличие в том, что модально-персуазивная квалификация отражает только индивидуальную точку зрения. Таким образом, квалификация и оценка сопоставимы, но не тождественны и имеют разные средства выражения своих значений. Частицы чуть ли не, вряд ли не, едва ли не относятся к средствам выражения персуазивной квалификации.

В исследованиях по грамматике русского языка субъективные значения предложения описывались с помощью понятия субъективной

15 модальности, противопоставляемой по своему содержанию объективной модальности.

Объективная модальность - это квалификация высказываемого как реального или нереального; субъективная модальность -квалификация высказываемого с точки зрения его достоверности или недостоверности [Белошапкова 1997]. По определению И.А.Нагорного, особенность субъективной модальности в том, что она предполагает «квалификацию высказывания в аспекте соотнесения его с достоверностью или недостоверностью сообщаемого» [Нагорный 2000: 11]. Если объективная модальность (и модальность предиката) «отражает характер объективных связей» [Панфилов 1977: 39], то субъективная модальность выражает оценку (квалификацию) со стороны говорящего степени познанности этих связей, то есть она указывает на степень достоверности мысли, отражающей данную ситуацию.

Субъективная модальность включает значения категорической, нейтральной и проблематической достоверности (данная классификация субъективно-модальных значений основана на «степени авторской компетенции относительно соответствия / несоответствия сообщаемого реальному положению дел» [Нагорный 2000: 11 - 12]):

Нейтральная достоверность обозначает констатацию факта.

Проблематическая достоверность (недостоверность, вероятность) предполагает обозначение разной степени вероятности

16 осуществления факта в действительности с точки зрения говорящего. Данное значение основывается на недостаточной степени осведомленности субъекта относительно достоверности сообщаемого, на авторском предположении, которое образует совокупность оттенков, различающихся по степени вероятности осуществления факта в действительности.

Проблематическая достоверность реализует себя в следующих аспектах: а) логическом (содержит отражение понятия об особом, персуазивном, типе отношений; выражение мысли субъекта в относительно истинном суждении); б) грамматическом (выражает на уровне предложения значение проблематической достоверности грамматически, наличием или значимым отсутствием формальных средств с соответствующей семантикой); в) семантическом (персуазивность включается в разряд модусных квалификативных категорий, оформляющих в предложении квалификацию объективной части смысла предложения); г) прагматическом (реализует интенцию говорящего при введении в высказывание того или иного персуазивного смысла). Проблематическая достоверность - одно из важнейших субъективно-модальных значений, которое принимает участие в формировании общего предикативного значения предложения. На понятийном уровне она соответствует категории персуазивности [Нагорный 2000: 12].

Модальность и модус предложения соотнесены между собой.

Относительно характера этого соотношения в синтаксической науке нет единого мнения: либо модальность признается более широкой

17 единицей, чем модус [Арутюнова 1976], либо включается в число модусных категорий [Балли 1955; Алисова 1971; Шмелёва 1988]. Поскольку мы рассматриваем предложение как двухчастную организацию, центральными составляющими которой являются диктум и модус, то придерживаемся положения, что модальность - только один из аспектов субъективного начала в предложении, а модус - его комплексное проявление.

Предметом исследования являются частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, рассматриваемые в аспекте их семантики и функционирования в семантической структуре предложения.

Одним из первых к изучению частиц чуть ли не, едва ли не обратился В.В.Виноградов, который отметил, что отдельные модальные слова, выражающие некоторую степень отрицания, и отрицательная частица не могут образовывать идеоматические сращения [Виноградов

1975]. Около пятнадцати лет назад вышел в свет «Словарь эквивалентов слова» Р.П.Рогожниковой, в котором были отражены устойчивые сочетания русского языка, равнозначные слову по значению и функции в речи («наречные, служебные, модальные единства») [Рогожникова 1991], в этом словаре нашли отражение частицы чуть ли не, едва ли не. Выявление эквивалентов слова обусловлено тем, что «.процесс фразеологизации сочетаний охватывает как полнозначные, так и служебные единицы. Все они являются устойчивыми и потому воспроизводятся в речи как готовые единицы» [Рогожникова 1991: 3]. Учитывая, во-первых, семантику частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, не тождественную семантике составляющих компонентов (чуть, едва, вряд; чуть не, едва не, вряд не; едва ли; вряд ли; не; ли), и, во-вторых, относительно высокую

18 частотность их употребления, мы рассматриваем данные частицы как самостоятельные. Наше исследование ограничено названными единицами и не включает частицы чуть было не, чуть не, едва было не в качестве вариантов, так как последние не равны исследуемым частицам по значению и связаны с чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в первую очередь словообразовательными отношениями.

Под функционированием частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении понимается их участие в организации семантической структуры предложения в роли особого семантического компонента. А.В.Бондарко определяет функции языковых единиц как «свойственную им в языковой системе способность к выполнению определенного назначения и к соответствующему функционированию в речи» [Языкознание 1998: 565]. В соответствии с задачами исследования мы останавливается на первой части предложенного определения и не выходим на уровень высказывания. Такой узкий подход позволяет нам глубже изучить частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения и не является новым в лингвистике (так, например, функционирование предложения (языковой единицы) может быть рассмотрено в двух видах: как употребление его в определенных условиях и как взаимодействие элементов, составляющих его структуру [Чувакин 1984]).

Цель исследования - выявить и описать особенности функционирования частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения.

Задачи исследования:

1. Проанализировать языковое значение частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, представленное в различных словарях, с точки зрения его полноты и адекватности.

2. Установить позицию и значимость частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения.

3. Описать реализации значений частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения.

4. Установить способ взаимодействия диктума и модуса в предложениях с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

5. Построить семантические модели предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

6. Описать реализации данных моделей предложений.

Методы и приемы исследования определяются характером проблемы и поставленными целью и задачами. В исследовании были использованы приемы описательного, структурно-семантического методов, элементы лингвистического эксперимента, конструирование, количественный подсчет, элементы сопоставительного анализа и моделирование. Исследование проводилось в несколько этапов:

1. Из текстов художественной, публицистической, научной литературы путем выборки извлекались предложения с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

2. На основе непосредственного наблюдения за функционированием частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении описывались вносимые ими модусные смыслы.

3. Проводилось моделирование предложений, содержащих частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

4. Устанавливались и описывались реализации построенных моделей.

5. Рассматривалась специфика реализации значения каждой из исследуемых частиц в зависимости от модели предложения.

Материалом исследования стали предложения с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, вычлененные путем выборки из текстов художественной, научной, публицистической литературы. Частицы чуть ли не, едва ли, вряд ли не функционируют в тех стилях речи, в которых целями и условиями общения допускается, предполагается или даже является необходимым выражение субъективного авторского отношения к высказываемому о действительности или же к самой действительности. Будучи средством квалификации говорящим собственного отношения к описываемому фрагменту действительности, они являются принадлежностью следующих функциональных стилей речи: разговорного, художественного, публицистического, научного.

Ниже мы приводим примеры употребления данных частиц. В текстах разговорного стиля: В школе пять градусов, а они чуть ли не голые приходят (г.т.); Это едва ли не единственная его нормальная роль г.т.); публицистического стиля: Но почему-то эти права утрачиваются чуть ли не с рождения (В.Гурангов, ВДолохов);

Надежда не оправдалась. Маркиз не только не забыт, но и увековечен едва ли не во всех европейских языках образованным от его имени страшным словом «садизм» (Р.Киреев); в текстах художественной литературы: Доклад был давно готов и чуть ли не выучен наизусть, но

Трубачевский все-таки волновался (В.Каверин); Он говорил о библиотеке, приобретенной едва ли не за год до того, как он ушел из

Меэ/сдународной книги» (В.Каверин); «На режим, кстати, мне

21 плевать, - почти спокойно ответил Власьев. - Я здесь и сейчас вряд ли не свободнее, чем был в царское время» (В. Звягинцев); в текстах научного стиля (учебно-научного подстиля): Это видел и С.И.Ожегов, многие высказывания которого позволяют думать, что правильность речи чуть ли не отождествлялась ученым с ее культурой

Б.Н.Головин); Едва ли не каждый действительно большой писатель, и русский, и западно-европейский, писал и уж во всяком случае думал о таких понятиях, как правильность языка (речи), его точность, выразительность, образность, красота и т.д. (Б.Н.Головин);

Смещение» подобных возбуждений с половых на другие органы в психологическом эксперименте вряд ли не докажешь (П.Куттер).

Употребление данных частиц не характерно для официально-делового стиля, так как оно нарушает такие важные для этих стилей коммуникативные качества речи, как точность и уместность (например:

Д Иванова, чуть ли не прошу считать меня Петровой на основании свидетельства о заключении брака*). Частица чуть ли не зафиксирована в некоторых словарях русского языка со стилистической пометой разговорная [Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н.Ушакова

1994], однако употребляется она не только в текстах публицистического и художественного стилей, но и в учебно-научном стиле наравне с менее употребительными синонимичными ей стилистически нейтральными (или даже с оттенком книжности) частицами едва ли не и вряд ли не. Использование частицы чуть ли не в научном стиле обусловлено, возможно, тем, что, с одной стороны, придает текстам большую выразительность, а с другой - являясь следствием некатегоричности мнения автора, обостряет восприятие содержания предложения читающим, например: Неужели нужно

22 напоминать о том, что М.Горький, защищая классический русский язык, вынужден был учить чуть ли не азам литературно-языковой грамотности многих лиц, которые громко именовали себя писателями, не имея за душой самого необходимого - владения нормами литературного языка (Б.Н.Головин).

Источниками исследовательского материала стали тексты, созданные в период конца XIX в. - начала XXI в., поскольку именно в это время частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не начинают активно использоваться в письменной речи и фиксируются в толковых словарях, словарях служебных слов и т.д. (в словарях русского языка XI - XVIII веков исследуемые частицы не зафиксированы, а в словаре В.Даля приведен языковой пример с частицей чуть ли не в статье о частице чуть). Объем источников языкового материала более 250 единиц.

Количество исследованных предложений, содержащих частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, около 1500 тысячи. Данного объема языкового материала оказалось достаточно для выявления моделей и анализа их реализаций. Вместе с тем в разделах 2.2.1. - 2.2.3, в том случае, если в языковом материале не имеется единиц, построенных по анализируемой модели, в качестве примера приводятся предложения, созданные автором диссертации. В тексте данной работы они отличаются от единиц, извлеченных из художественных и прочих произведений тем, что не содержат фамилии автора в скобках после предложения. Применение конструктов позволяет определить, является ли отсутствие предложений, построенных по определенной модели, результатом несочетаемости частицы с семантической структурой, отраженной в этой модели.

Необходимо отметить, что частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не различаются частотой употребления. (Выводы о частоте употребления делаются с опорой на языковой материал диссертации, так как в частотном словаре [Частотный словарь русского языка 1977] данные частицы не отражены.) Наиболее употребительна частица чуть ли не (более 1000 случаев употребления), за ней следует едва ли не (около 400 случаев употребления), частица вряд ли не употребляется реже двух других (зафиксировано всего 9 случаев употребления). Этим обусловлено ограниченное количество иллюстративного материала с частицей вряд ли не и его повторяемость в содержании представленного исследования. Однако заметим, что наличие небольшого по объему материала с частицей вряд ли не вызвано объективными причинами и не является причиной не исследовать ее, тем более что значение данной частицы инвариантно значению двух других.

Новизна исследования состоит: в рассмотрении частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не как компонентов семантической структуры предложения; в построении (выявлении) семантических моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не с опорой на особенности семантической структуры предложения, понимаемой широко; в анализе реализаций моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

Впервые становится предметом отдельного исследования частица вряд ли не.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что диссертация дополняет сведения о модальных частицах и расширяет

24 область семантики, занимающейся их изучением. Моделирование может быть использовано при анализе всех частиц, эксплицирующих модус. Классы моделей, представленные в данном исследовании, и принятый подход к моделированию дополняют теорию предложения.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования диссертационного материала для проведения спецкурсов и спецсеминаров по семантическому синтаксису и морфологии (при изучении модальных частиц), а также при создании словарей служебных слов. В ходе исследования были применены приемы, которые могут быть использованы при анализе других модальных частиц русского языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не реализуют свою семантику в семантической структуре предложения, выступая при этом в роли семантических компонентов модуса со значением избыточного предположения. Их присутствие значимо для семантической структуры предложения.

2. Частица вряд ли не выражает смысл «избыточное предположение» в неконкретизированном виде. В семантике частиц чуть ли не, едва ли не данный смысл конкретизируется дополнительными оттенками: 1) «преувеличение»; 2) «приближение» («допущение»).

3. В семантической структуре предложения исследуемые частицы функционируют на околопропозитивном уровне модуса, примыкая в качестве семантического компонента «избыточное предположение» к пропозиционально значимым и пропозиционально не значимым компонентам диктума.

Примыкание к пропозиционально значимым компонентам

25 способно вносить изменение в качественные пропозициональные характеристики предложения.

4. Значение частицы и тип обслуживаемого компонента определяют семантический радиус частицы («протяженность» ее влияния на семантику предложения), который представлен следующими видами: а) ближний, б) ближний осложненный, в) дальний, г) дальний осложненный и д) дальний модифицирующий.

5. Семантическая структура предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не может отражаться с помощью моделей, анализ которых позволяет выявить особенности реализации семантики данных частиц в аспекте их примыкания к обслуживаемому компоненту.

6. Анализ реализаций представленных в исследовании моделей позволяет утверждать, что существует ряд закономерностей в функционировании частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на модельном уровне, которые заключаются во взаимовлиянии частиц на семантику предложения и модели предложения на семантику частиц.

Апробация исследования. Материалы исследования были представлены на Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и культура речи как дисциплина государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования: опыт, проблемы, перспективы» (Барнаул, 2003 г.); на Межрегиональной научной конференции «Русский синтаксис: новое в теории, методике, объекте» (Барнаул, 2003 г.); на V Всероссийской конференции молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики» (Томск, 2004 г.); на Международной конференции «Культура и текст» (Барнаул, 2005 г.).

Основные положения исследования и его результаты обсуждались на аспирантских семинарах на кафедре теории коммуникации, риторики и русского языка Алтайского государственного университета (2004 г.) и кафедрах современного русского языка и общего языкознания Барнаульского государственного педагогического университета (2004, 2005 гг.). Содержание исследования нашло отражение в 6-ти опубликованных работах. Общий объем публикаций составляет 2 п.л.

Структуру диссертации составляют введение, две главы с выводами, заключение, список литературы, включающий 220 наименований, и список принятых сокращений и условных обозначений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения"

В основе моделирования лежит понимание семантической структуры предложения как двухчастной, диктумно-модусной организации смысла. Диктум и модус при этом понимаются как совершенно различные, но взаимосвязанные и равноправные смысловые сущности предложения. Такой подход позволил нам объединить в модельной схеме компоненты объективного и субъективного уровней смысла. Объективный уровень передается через понятие пропозитивной структуры, имеющей предикатно-аргументную организацию, субъективный представлен семантическим компонентом «избыточное предположение», который на грамматическом уровне выражается частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

На первом этапе выявлены базовые модели, в которых отражена пропозитивная структура предложений: х Рсущ. (лок.); х РС0Ст.; х РДВИж. (ЛОК.), X Рвоспр. У? X Рдейств. (У z), X Рхаракт. ? X Ридентиф. У» X Ротнош. У- ВсеГО 8 моделей.

На их основе путем включения в схему СКИП созданы модифицированные модели (например: х СКИП РОТнош. у)- Всего 23 модели.

На втором этапе моделирования построены схемы, в которых отражено сочетание СКИП с фрагментами пропозитивной структуры и компонентами, не включенными в нее: (СКИП) непредикатно выраженная пропозиция (нвп); (СКИП) локатив; (СКИП) темпоратив; (СКИП) опуск. атрибут; (СКИП) неопуск, атрибут; (СКИП) квантор; (СКИП) внепропозитивный компонент (впк). СКИП в них представляет СКИП 1а, СКИП 16 и СКИП 2.

Рассмотрев реализаций моделей предложений с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, мы пришли к следующим выводам:

1. Семантика данных частиц не сочетается с семантикой предиката существования, так как они неминуемо «переключают» тип пропозиции предложения с пропозиции существования на пропозицию логической характеризации. Примечательно, что при всех событийных пропозициях возможно функционирование СКИП 1а, СКИП 16 и СКИП 2, а при предикате существования (который тут же преобразуется в предикат характеризации) используется только СКИП 1а.

2. Предложения с логической пропозицией характеризации допускают примыкание к предикату СКИП 1а, 16 и 2, выраженных частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. При этом наиболее типичными является примыкание к предикату СКИП 1а, выраженного едва ли не и СКИП 16, выраженного чуть ли не.

3. СКИП 2, выражаемый частицами чуть ли не, едва ли не, не сочетается с актантами, сирконстами и атрибутами, так как конкретизирующий смысл «приближение» («допущение») может квалифицировать только действие, признак, качество, состояние и поэтому сочетается только с предикатами и непредикатно выраженными пропозициями.

4. На реализацию того или иного значения частицей в предложении могут оказывать влияние следующие факторы: субъектный / объектный тип актанта (при субъектном актанте чаще используется СКИП 1а); я / он - субъект в предложении (в первом случае менее вероятно употребление СКИП 1а, во втором могут быть использованы все три варианта СКИП); временная

123 актуализация (СКИП la чаще используется в предположении о факте в будущем, СКИП 2 - в квалификации факта уже свершившегося).

5. Отличие между частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не как семантическими компонентами в семантической структуре предложения состоит в следующем: частицы чуть ли не и едва ли не функционируют в предложениях с событийными и логическими пропозициями в роли СКИП 1а, 16 и 2.

Для частицы чуть ли не при этом наиболее типичным является выступать в роли СКИП 16, примыкая к атрибутам, кванторам, сирконстантам в пропозиции характеризации и компонентам, не включенным в пропозициональную структуру.

Для частицы едва ли не типично выступать в роли СКИП 1а, затем СКИП 16 и примыкать к компонентам событийной пропозиции действия и логической пропозиции характеризации.

Для частицы вряд ли не характерно выступать в роли СКИП 1а и примыкать к предикату событийных пропозиций (пропозиции действия, в первую очередь).

Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, выступая в качестве

СКИП в семантической структуре предложения, проявляют следующие свойства: реагируют на пропозициональный и семантический тип обслуживаемого компонента, влияют на его классификационные признаки, корректируют семантику предложения, примыкая к различным пропозициональным и непропозициональным компонентам.

Заключение

Исследование частиц чуть ли ле, едва ли tie, вряд ли не в аспекте их функционирования в семантической структуре предложения было обусловлено следующими причинами: во-первых, данные частицы являются средством выражения модусной семантики в предложении, во-вторых, предполагалось, что они принимают участие в процессе взаимодействия диктума и модуса. Изучение их в семантической структуре предложения позволило определить нюансы их семантических представлений и предпочтения в примыкании в качестве семантических компонентов к компонентам препозитивной структуры и компонентам предложения, находящимся вне пропозиции.

Избранная методика исследования соответствует исследуемому объекту, она позволила получить новые данные о функционировании частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в предложении.

В ходе исследования были проанализированы языковые значения частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, зафиксированные различными словарями, в том числе словарями служебных слов, в результате чего были выявлены наиболее типичные значения: 1) частицы употребляются для выражения предположения; данное значение имеет две модификации: а) частицы употребляются для выражения уверенного предположения (значения почти полной уверенности, незначительного сомнения); б) частицы употребляются для выражения предположения, содержащего преувеличение; 2) частицы употребляются для указания на неполную меру чего-либо, какого-либо признака, действия, состояния.

Исследуемые частицы реализуют свою семантику в предложении, которое в аспекте своей смысловой организации

125 двучленно и включает диктум и модус. Частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не эксплицируют модус, примыкая в качестве семантического компонента к диктуму (компонентам, его составляющим).

На основе языкового значения частиц выявлены смыслы, выражаемые данными частицами в предложении в качестве модусных компонентов семантики, определена структура данного смысла, а именно: базовый смысл - «предположение», первый конкретизирующий (общий и обязательный для всех трех частиц) - «избыточность», второй конкретизирующий (для исследуемых частиц -и дифференцирующий) - а) «преувеличение» и б) «приближение» («допущение»). Частица вряд ли не выражает «чистое» избыточное предположение, не конкретизированное дополнительными смыслами, частицы едва ли не и чуть ли не - смысл «избыточное предположение» в трех вариантах: избыточное предположение, избыточное предположение плюс преувеличение и избыточное предположение плюс приближение (допущение).

Каждая из исследуемых частиц обладает своим радиусом воздействия на семантику предложения, который определяется типом компонента, к которому примыкает частица: сочетание с пропозициональный предикатным компонентом предполагает дальний и дальний модифицирующий радиус; сочетание с пропозициональным непредикатным компонентом предполагает реализацию семантики частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в ближнем радиусе. Наличие различий в радиусе частиц и в радиусе одной частицы свидетельствует о разной степени участия данных частиц в организации смысла предложения в зависимости от того, к чему она примыкает.

В ходе исследования был подтвержден тезис о взаимодействии диктума и модуса в предложениях с частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. Было установлено, что данное взаимодействие имеет место тогда, когда какая-либо из исследуемых частиц примыкает к предикатному центру пропозиции существования в качестве СКИП 1а. Суть данного взаимодействия в том, что частица оказывает влияние на качественную пропозициональную характеристику предложения, придавая событийной пропозиции существования признаки логической пропозиции характеризации. В этой функции частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не близки скрепам, эксплицирующим в предложении логические пропозиции.

Семантические реализации частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не находятся в созависимости с типом обслуживаемого ими компонента. В связи с этим нами были построены модели предложений, в которых функционируют исследуемые частицы. В основу моделирования был положен принцип двухчастной организации смысла предложения. Построенные модели, хотя и отражают (частично) так называемые глубинные структуры, не отличаются «глубиной», в силу того, что призваны эксплицировать прежде всего сочетательные возможности частиц в семантической структуре предложения.

Моделирование проводилось в два этапа. На первом этапе выявлялись модели первого уровня, на втором - модели второго уровня.

Модели предложений первого уровня представлены двумя группами: базовые и модифицированные. Базовые модели отражают пропозициональную структуру предложений, содержащих событийные

127 и логические пропозиции, модифицированные содержат в своем составе семантический компонент «избыточное предположение». Нами отмечено, что исследуемые частицы занимают особое положение в семантической модели, так как имеют иной статус, нежели компоненты базовой модели. Не всегда между базовой и модифицированной моделью сохраняются отношения производности, модели х Рсущ. (лок.) и х (СКИП 1а) Рсущ. (лок.) не соотносимы, так как частицы, выступая в функции СКИП 1а, преобразуют тип пропозиции и класс предиката. Вторая, модифицированная модель, таким образом, неадекватна предложениям, которые строятся по ней, так как в них находит выражение иная пропозиция - пропозиция характеризации.

Модели второго уровня отражают сочетание частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в роли особого семантического компонента с фрагментами препозитивной структуры предложения и компонентами, не включенными в нее. Эти модели составляют пропозиции, выраженные непредикатным способом, локативы, темпоративы, атрибуты, кванторы, внепропозитивные компоненты - и семантический компонент «избыточное предположение» в каждом из своих вариантов.

На этапе выявления семантических моделей предложений, содержащих избыточно-предположительные частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не мы предположили, что каждая из моделей может быть реализована в предложении с любой из исследуемых частиц. Анализ реализаций моделей предложений позволил выявить следующие закономерности.

При всех событийных пропозициях возможно функционирование СКИП 1а, СКИП 16 и СКИП 2, а при предикате существования (который тут же преобразуется в предикат

128 характеризации) используется только СКИП 1а. Семантика данных частиц не сочетается с семантикой предиката существования.

Предложения с логической пропозицией характеризации допускают примыкание к предикату СКИП 1а, 16 и 2, выраженных частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не. При этом наиболее типичными является примыкание к предикату СКИП 1а, выраженного едва ли не и СКИП 1 б, выраженного чуть ли не.

СКИП 2, выражаемый частицами чуть ли не, едва ли не, не сочетается с актантами, сирконстами и атрибутами, так как конкретизирующий смысл «приближение» («допущение») может квалифицировать только действие, признак, качество, состояние и поэтому сочетается только с предикатами и непредикатно выраженными пропозициями.

Выявлены различия между частицами чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения: частицы чуть ли не и едва ли не функционируют в предложениях с событийными и логическими пропозициями в роли СКИП 1а, 16 и 2. Для частицы чуть ли не при этом наиболее типичным является выступать в роли СКИП 16, примыкая к атрибутам, кванторам, сирконстантам в пропозиции характеризации и компонентам, не включенным в пропозициональную структуру. Для частицы едва ли не типично выступать в роли СКИП 1а, затем СКИП 16 и примыкать к компонентам событийной пропозиции действия и логической пропозиции характеризации. Для частицы вряд ли не характерно выступать в роли СКИП 1а и примыкать к предикату событийных пропозиций (пропозиции действия, в первую очередь).

На семантический статус частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в семантической структуре предложения влияют следующие факторы: языковое значение частицы (например, языковое значение частицы вряд ли не предопределяет ее функционирование только в роли СКИП 1а); связь с пропозициональным - непропозициональным компонентом семантики (например, СКИП 2, выражаемый частицами чуть ли не и едва ли не сочетается только с предикатом или пропозицией, выраженной иным, непредикатным способом); тип пропозиции и класс предиката соответственно (например, дальний модифицирующий радиус частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не характерен для них только в том случае, если они в роли СКИП 1а примыкают к предикату событийной пропозиции существования); субъектный / объектный тип актанта (при субъектном актанте чаще используется компонент «избыточное предположение» в неконкретизированном виде); я / он - субъект в предложении (при я-субъекте менее вероятно употребление СКИП 1а, при он-субъекте могут быть использованы все три варианта СКИП); данный фактор находится во взаимосвязи со следующим: временная актуализация (СКИП 1а чаще используется в предположении о факте в будущем, СКИП 2 - в квалификации факта свершившегося; связь с предыдущим фактором заключается в том, что СКИП 1а употребляется в предложении с я-субъектом только в том случае, если предположение относится к будущему; контекст предложения, иногда более широкий контекст (данный фактор не был предметом специального изучения в работе).

В том случае, если ни одно из вышеперечисленных условий не имеет места, на первый план выступает способность исследуемых частиц функционировать в роли семантического компонента той или иной семантики по желанию говорящего. В сознании носителя языка существует представление о различиях в семантике каждой из частиц, поэтому он может использовать любую из них в определенном значении, исходя из особенностей репрезентируемой ситуации, ситуации говорения и собственных интенций.

Предпринятое диссертационное исследование позволило определить семантические особенности частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не, а также характер их участия в организации семантической структуры предложения. В перспективе исследования находится изучение частиц чуть ли не, едва ли не, вряд ли не в следующих аспектах. Требуется определить, чем обусловлено употребление данных частиц в роли различных семантических компонентов в предложениях, построенных по одной базовой модели (ответ на этот вопрос лежит, вероятно, в области прагматики высказывания). Далее, в связи с тем, что не все выявленные модели находят подтверждение в языковом материале, предполагаем, что, если объем языкового материала составит, к примеру, более шести тысяч, могут обнаружиться новые особенности исследуемых частиц как в области их семантики, так и в области их употребления. В связи с этим будет интересным сопоставить частицы в стилистическом аспекте.

Представляется важным исследовать черты языковой личности, использующей в своей речи данные частицы (исходя из того, что одни авторы используют частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не на страницах своих произведений достаточно регулярно, другие не

131 используют совсем). Также должны быть рассмотрены экстралингвистические факторы, побуждающие говорящего использовать частицы чуть ли не, едва ли не, вряд ли не.

Список научной литературыЮшкова, Елена Сергеевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аветян Э.Г. Смысл и значение. Ереван: Изд-во Ереван, ун-та, 1979.-412 с.

2. Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики. Волгоград: Перемена, 1999.-274 с.

3. Алисова Т.Б. Дополнительные отношения модуса и диктума // Вопросы языкознания. 1971. №1.-С. 54-64.

5. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М.: Просвещение, 1966. - 304 с.

6. Апресян Ю.Д. Избранные труды: В 2 тт. Т. 1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. -472 с.

7. Апресян Ю.Д. Избранные труды: В 2 тт. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Языки русской культуры, 1995. - 766 с.

8. Апресян Ю.Д. Отечественная теоретическая семантика в конце XX столетия // Известия Рос. Акад. наук. Сер. лит. и яз. 1999. Т.58. № 4.-С. 39-53.

9. Арват Н.Н. Семантическая структура простого предложения в современном русском языке. Киев: Вища школа, 1984. - 152 с.

10. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. -М.: Наука, 1976. -384с.

11. Арутюнова Н.Д. Семантическая структура и функции субъекта // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1979. Т. 38. №4. -С. 323-334.

12. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт. М.: Наука, 1988. - 338 с.

13. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. - 895 с.

14. Арутюнова Н.Д., Ширяев Е.Н. Русское предложение. Бытийный тип. М.: Русский язык, 1983. - 193 с.

15. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностр. л-ры, 1955. - 416 с.

16. Белоглазова Е.В. Градуальная функция разноуровневых средств языка в формировании диктумного содержания предложения. Автореф. дисс.докт. филол. наук. М., 2003. - 20 с.

17. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 447 с.

18. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. JL: Изд-во Ленинградского ун-та, 1977. - 204 с.

19. Богуславский И.М. Исследование по синтаксической семантике. Сферы действия логических слов. М.: Наука, 1985. - 175 с.

20. Бондаренко В.Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. М.: Наука, 1983. - 214 с.

22. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978.- 175 с.

23. Бондарко А.В. К интерпретации понятия «смысл» // Словарь. Грамматика. Текст. М.: Наука, 1996. С. 316 - 321.

24. Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики: на материале рус. яз. М. : Языки славян, культуры, 2002. - 736 с.

25. Бондарко А.В. Функциональная грамматика. Л.: Наука, 1984. -136 с.

26. Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное понимание. -ш М.: Прогресс, 1988.-506 с.

27. Васильев JI.M. Современная лингвистическая семантика. - М.: Высшая школа, 1990. 175 с.

28. Васильева А.Н. Частицы разговорной речи. М.: Изд. МГУ, 1964.- 130 с.

29. Вахтель Н.М., Голицына Т.Н. Предложение, высказывание, речевой акт // Традиционное и новое в русской грамматике. Сб. ст. памяти В.А. Белошапковой. М., 2001. - С. 42 - 48.

30. Вежбицка А. Семантика: примитивы и универсалии // Лингвистика * XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А.

31. Красина. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 - С. 59 - 72.

32. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков: Грамматическая семантика. Ключевые концепты культур. Сценарии поведения. М.: Языки русской культуры, 1999. - 776 с.

33. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997.-411 с.

34. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке (1950) // Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике. Избранные труды. М.: Наука, 1975. - С. 53 - 87.

35. Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения (1955) // Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике. Избранные труды. М.: Наука, 1975. - С. 254 - 294.

36. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М.: Наука, 1980. - 27 с.

37. Владимирская JI.M. Статус категории утверждения / отрицания в современном немецком языке. Автореф. дис. . докт. филол. наук. Барнаул: Изд-во Барн. гос. пед. ун-та, 1999. - 29 с.

38. Володин А.П., Храковский B.C. От пропозиции к семантике предложения // Типология конструкций с предикатными актантами / Отв. ред. В.С.Храковский. Л.: Наука, 1985. - С. 9 - 17.

39. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985.-228 с.

40. Всеволодова М.В., Го Шуфень. Классы моделей русского простого предложения и их типовых значений. Модели русских предложений со статальными предикатами и их речевые реализации (в зеркале китайского языка). М.: (АЦФИ), 1999. -169 с.

41. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. М.: Изд-во Калинин, гос. у-та, 1973. С.349-372.

43. Гатинская Н.В. Модальные слова кажимости в русском языке: характеристика и взаимоотношение с другими категориями // Семантика и прагматика языковых единиц. Уфа, 1999. - С. 61 - 68.

44. Грамматика русского языка. Т.2. Синтаксис. 4.1. - М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1960. 703 с.

45. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970,- 767 с.

46. Греймас А.-Ж. Структурная семантика: поиск метода. - М.: Академический проект, 2004. 367 с.

47. Гуревич В.В. О «субъективном» компоненте языковой семантики // Вопросы языкознания. 1998. №1. - С. 27 - 35.

48. Данеш Ф. Пражские исследования в области структурной грамматики на современном этапе // Лингвистика XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А. Красина. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 - С. 221 - 234.

49. Данеш Ф. Проблематика уровней с точки зрения структуры высказывания и системы языковых средств // Лингвистика XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А. Красина. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 - С. 235 - 244.

50. Демешкина Т.А. Теория диалектного высказывания. Аспекты семантики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. - 190 с.

51. Демьянков В.З. «Событие» в семантике, прагматике и в координатах интерпретации текста // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 42. 1983. №4.- С. 320 -329.

52. Дмитровская М.А. Знание и мнение: образ мира, образ человека // Логический анализ языка. М.: Наука, 1988. С. 6 - 18.

53. Долженко В.Ю. Становление категории «смысл» как проблема историко-психологического исследования. Дис. . канд. псих, наук. Барнаул, 2001. - 22 с.

54. Дьячкова Н.А. Полипропозитивные структуры в сфере простого предложения (Конструкции с включенным предикатом в присубъектной позиции). Автореферат дисс. . докт. филол. наук. Екатеринбург, 2003. - 30 с.

55. Есперсен О. Философия грамматики. М.: Изд-во Иност. л-ры, 1959.-404 с.

56. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. -М.: Изд. Моск. гос. ун-та, 1976. 308 с.

57. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. М.: Эдиториал УРСС, 2001.-248 с.

58. Зельдович Г.М. Семантическое взаимодействие модуса предложения и частицы «хоть» // Филол. науки. 1991. №1. С. 112-117.

59. Золотова Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка / Золотова Г.А., Онипенко Н.К., М.Ю. Сидорова / Под ред. Г.А.Золотовой. М.: Изд. МГУ,1998. - 528 с.

60. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. -М.: Наука, 1982.-368 с.

61. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973. - 351 с.

62. Иванова В.И. План содержания предложения-высказывания. Автореф. дисс.докт. филол. наук. СПб, 1998. - 22 с.

63. Иванова Л.П. Структурно-функциональный анализ простого предложения. Киев: Вища школа, 1991. - 166 с.

64. Карабыков А.В. Проблема конститутивных признаков предложения в отечественном языкознании XVIII XXI веков. -Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2005. - 210 с.

65. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Едиториал УРСС, 2002.-263 с.

67. Касевич В. Б. Семантика, синтаксис, морфология. М.: Наука, 1988.-311 с.

68. Касевич В. Б. Элементы общей лингвистики. М.: Наука, 1977. -183 с.

70. Киселев И.А. Частицы в современных восточнославянских языках. Минск: Изд-во БГУ им. В.И.Ленина, 1976. - 135 с.

71. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учебное пособие. -М.: Эдиториал УРСС, 2000. 350 с.

72. Кобозева И.М. Проблемы описания частиц в исследованиях 80-х годов // Прагматика и семантика. Сб. научно-аналитических обзоров. М.: ИНИОН, 1991. - С. 147 - 175.

73. Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. М.: Просвещение, 1976. -239 с.

74. Кодухов В.И. Общее языкознание. М.: Высшая школа, 1974. -303 с.

75. Кокорина С.Ю. Модальные частицы как прагмемы в системе речи. Дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2002. - 20 с.

76. Колшанский В.Г. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976,- С. 5-30.

77. Колшанский Г.В. К вопросу о содержании языковой категории модальности // Вопросы языкознания. 1961. №1. С. 94 - 98.

78. Колшанский Г.В. Соотношение объективных и субъективных факторов в языке. М.: Наука, 1975. - 231 с.

79. Копылов О.Н. Взаимодействие квалификативных модусных смыслов в тексте (авторизация и персуазивность) / Автореф. дисс. . канд. фил. наук. Владивосток, 2003. - 23 с.

80. Кравченко А. В. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания//Вопросы языкознания. 1999. №6.- С. 3-12.

81. Краткий справочник по современному русскому языку / Л.Л.Касаткин, Е.В.Клобуков, П.А.Лекант; под ред. П.А.Леканта. -М.: Высшая школа, 1995. 382 с.

82. Крейдлин В.Г. Служебные слова в русском языке. Семантические и синтаксические аспекты их изучения. Автореф. дисс.канд. филол. наук. М., 1979. - 20 с.

83. Кривоносов А.Т. О семантической природе модальных частиц (к постановке проблемы) // Филол. науки. 1982. №2. С. 50 - 58.

84. Кронгауз М.А. Семантика. М.: Изд. центр «Академия», 2005. -351 с.

85. Кубрякова Е.С. Круглый стол по проблемам когнитивной лингвистики // Вопросы филологии. 2000. № 2. - С. 112-114.

86. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 156 с.

87. Лайонз Дж. Лингвистическая семантика. Введение. М.: Языки славянской культуры, 2003. - 400 с.

88. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. М.: Высшая школа, 1986. - 175 с.

89. Лингвистические исследования в конце XX в.: сборник обзоров. - М., 2000.-214 с.

90. Ломтев Т.П. Основы синтаксиса современного русского языка.-М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1958. 166 с.

91. Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. - М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1972. 198 с.

92. Ломтев Т.П. Структура предложения в современном русском языке. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. - 198 с.

93. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера - история. - М.: Языки русской культуры, 1999. -447 с.

94. Майсак Т.А., Татевосов С.Г. Пространство говорящего в категориях грамматики, или Чего нельзя сказать о себе самом? // Вопросы языкознания. 2000. №5. С. 68 - 80.

95. Маркелова Т.В. Взаимодействие оценочных и модальных значений в русском языке // Филол. науки. 1996. №1. С. 80 - 89.

96. Маркелова Т.В. Семантика и прагматика средств выражения оценки в русском языке // Филол. науки. 1995. № 3. 67 - 79.

97. Марусенко Н.М. Специфика семантики служебных единиц. Прагматические функции частиц в высказывании. Автореф. дисс.канд. филол. наук. СПб: Изд-во Санкт-Пет. гос. ун-та,ф 1997.- 20 с.

98. Матханова И.П. Высказывания с семантикой состояния в современном русском языке. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2000. -149 с.

99. Методы лингвистических исследований. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988.-95 с.

100. Мещанинов И.И. Структура предложения. М. - JL: Изд-во АН СССР, 1963.- 104 с.

101. Мороховская Э.Я. Основные аспекты общей теории лингвистических моделей. Киев: Вища школа, 1975. - 248 с.

102. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса. -М.: Высшая школа, 1974. 124 с.

103. Нагорный И.А. Выражение предикативности в предложении с модально-предикативными частицами. Барнаул: Изд. Барнаул, гос. пед. ун-та, 1998. - 131 с.

104. Нагорный И.А. Предикативные функции модально-персуазивных частиц. Барнаул: Изд. Барнаул, гос. пед. ун-та, 2000. - 309 с.

105. Нагорный И.А. Семантика частиц «едва ли», «вряд ли» // Русский язык в школе. 1993. №3. С. 93 - 97.

106. Нагорный И.А. Функциональная перспектива предложений с модально-персуазивными частицами. Барнаул: Изд. Барнаул, гос. пед. ун-та, 2001. - 125 с.

107. Немец Г.П. Семантико-синтаксические средства выражения модальности. Ростов-на-Дону: Изд. Рост, ун-та, 1989. - 142 с.

108. Немец Г.П., Байкова Л.И. О прагматике модальности полипредикативного предложения // Прагматические и текстовыехарактеристики предикативных и коммуникативных единиц. -Краснодар, 1987. С. 13 - 18.

109. Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании: На материале славянских языков. М.: Наука, 1985. - 168 с.

110. Никуличева Д.Б. Влияние структуры языка на систему его описания // Известия Рос. Акад. наук. Сер. лит. и яз. 2000. Т. 59. №3. С. 16-24.

111. Общее языкознание: Внутренняя структура языка / Отв. ред. Б.А.Серебренников. М.: Наука, 1972. - 565 с.

112. Общее языкознание: Методы лингвистических исследований / Отв. ред. Б.А.Серебренников. М.: Наука, 1973. - 318 с.

113. Онипенко Н.К. Языковые единицы и контекст / Н.К.Онипенко, Е.Н.Никитина // Русская словесность. 2004. №3. С. 53 - 55.

114. Павилёнис Р.И. Проблема смысла: Современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль, 1983. - 286 с.

115. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: референциальные аспекты семантики местоимений. М.: Наука,1985. - 271 с.

116. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса: Материалы к трансформационной грамматике русского языка. М.: Наука, 1974.-292 с.

117. Падучева Е.В. Семантические исследования: Семантика вида и времени в русском языке. Семантика нарратива. М.: Языки русской культуры, 1996. - 464 с.

119. Пеньковский А.Б. Очерки по русской семантике. М. : Языки славян, культуры, 2004. - 460 с.

120. Переверзев К.А. Высказывание и ситуация: об онтологическом аспекте философии языка // Вопросы языкознания. 1998. № 5. С. 24 - 52.

121. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956.-511 с.

122. Пляскина М.В. Экспрессивные возможности вводно-модальных слов со значением персуазивности // Квантитативная лингвистика и семантика. Новосибирск, 1999. - С. 109 - 119.

123. Попова З.Д. Минимальные и расширенные структурные схемы простого предложения как однопорядковые знаки препозитивных концептов // Традиционное и новое в русской грамматике. Сб. ст. памяти В.А. Белошапковой. М., 2001. - С. 30 - 45.

124. Почепцов Г.Г. Коммуникативные аспекты семантики. Киев: Вища школа, 1987. - 132 с.

125. Почепцов О.Г. Основы прагматического описания предложения. -Киев: Вища школа, 1986. 115 с.

126. Прияткина А.Ф. Русский язык: Синтаксис осложненного предложения. М.: Высшая школа, 1990. - 200 с.

127. Проблемы функциональной грамматики: семантическая инвариантность / вариативность / Я.Э. Ахапкина, Н.Н. Болдырев, А.В. Бондарко и др. СПб.: Наука, 2003. - 398 с.

128. Протасова Е.Ю. Функциональная прагматика: вариант психолингвистики или общая теория языкознания // Вопросы языкознания. 1999. № 1.-С. 142- 155.

129. Распопов И.П. К вопросу о предикативности // Вопросы языкознания. 1958. №5. С. 70 - 77.

130. Русская грамматика: В 2-х томах / Под ред. Н.Ю.Шведовой и др. Т. 1. М.: Наука, 1980. - 783 с.

131. Русская грамматика: В 2-х томах / Под ред. Н.Ю.Шведовой и др. Т. 2. М.: Наука, 1980. - 709 с.

132. Рябова А.И. Структурные и семантические типы осложнения русского предложения. -М.: Изд. Моск. гос. ун-та, 1992. 173 с.

133. Рябцева Н.К. Истинность в субъектно-модальном контексте // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. М.: Наука, 1995. - С. 139 - 150.

134. Рябцева Н.К. Коммуникативный модус и метаречь // Логический анализ языка: Язык речевых действий. М.: Наука, 1994. - С. 82 - 92.

135. Савосина Л.М. Актуализационная парадигма предложения // Вопросы языкознания. 1998. №3. С. 141 - 150.

136. Селиверстова О.Н. Контрастивная синтаксическая семантика: (Опыт описания). М.: Наука, 1990. - 150 с.

137. Селиверстова О.Н. Об объекте лингвистической семантики и адекватности ее описания // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С. 119 - 146.

138. Селиверстова О.Н. Труды по семантике. М.: Языки славян, культуры, 2004. - 959 с.

139. Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. - 366 с.

140. Сильницкий Г.Г. Семантические типы предикатов и семантические классы глаголов // Проблемы структурной лингвистики 1972. - М.: Наука, 1973.-32-43.

141. Смирнова Т.Н. Семантическая структура предложений с предикатами состояния. Автореф. дисс.канд. филол. наук. -Харьков, 1986. 26 с.

142. Современная американская лингвистика: фундаментальные направления: (Сб. ст.) / Под ред. А.А. Кибрика и др. М. : Едиториал УРСС, 2002. - 477 с.

143. Современный русский язык / Под ред. В.А.Белошапковой. - М., 1997.-820 с.

144. Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура: Сб. ст. в честь Н.Д. Арутюновой / Отв. ред. Ю.Д. Апресян. М.: Языки славян, культуры, 2004. - 879 с.

145. Стародумова Е.А. Акцентирующие частицы в русском языке. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1988. 292 с.

146. Стародумова Е.А. Частицы русского языка (разноаспектное описание). Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. - 293 с.

147. Стексова Т.И. Персуазивность и категоричность // Модальность в ее связях с другими категориями. Новосибирск: Изд. Новосиб. гос. пед. ун-та, 1992. - С. 18-26.

148. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения (Семиологическая грамматика). М.: Едиториал УРСС,2002. -360 с.

149. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2004. - 991 с.

150. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. -М.:Наука, 1975.-311 с.

151. Столнейкер Р.С. Прагматика // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Изд. Иностр. л-ры, 1985.-С. 419-438.

152. Татевосов С. Г. Семантика составляющих именной группы: кванторные слова: научное издание. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - 239 с.

153. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988.-654 с.

154. Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность / неопределённость / Под ред. А.В. Бондарко. СПб.: Наука, 1992. -304 с.

155. Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность / под ред. А.В. Бондарко. Л.: Наука, 1990. - 263 с.

156. Теория функциональной лингвистики: Персональность. Залоговость. СПб.: Наука, 1991.-370 с.

157. Токарчук И.Н. Частицы в языковых и речевых аспектах (на материале частиц просто и прямо). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Владивосток, 2002. - 20 с.

158. Топоров В.Н. Исследования по этимологии и семантике. Т. 1. Теория и некоторые частные ее приложения. М.: Языки славян, культуры, 2005- 814 с.

159. Традиционное и новое в русской грамматике. Сб. ст. / Сост. Т.В. Белошапкова, Т.В. Шмелёва. М., 2001. - 327 с.

160. Трубникова Ю.В. Деривационное функционирование лексических единиц текста. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Барнаул, 1997.-22 с.

161. Урысон Е.В. Проблемы исследования языковой картины мира: аналогия в семантике. М.: Языки славян, культуры, 2003. - 223 с.

162. Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10.-М.: Прогресс, 1981.-С. 45-58.

163. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. - М.: Прогресс, 1981.-С. 59-64.

164. Фоменко Ю.В. О лингвистическом статусе предложения // Вопросы структуры и функционирования русского языка. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. - С. 71 - 76.

165. Фрумкина P.M. Лингвистика вчера и сегодня // Новое литературное обозрение. 2001. №4. -С.147-360.

166. Фрумкина P.M. Самосознание лингвистики: вчера и завтра // Известия Акад. наук. Сер. лит. и яз. 1999. Т. 58. № 4. С. 28 - 33.

168. Химик В.В. Предикативность и смысл // Средства выражения предикативных значений предложения (Межвузовский сб. научн. тр.). М.: Изд. Моск. обл. пед. инст., 1983. - С. 11 - 21.

169. Хоанг Фэ. Семантика высказывания// Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Изд. Иностр. л-ры, 1985.-399-405.

170. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. Категории и отношения в синтаксической теории // Лингвистика XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А. Красина. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 - С. 311 - 320.

171. Храковский B.C. Семантика и типология императива / А.П.Володин, В.С.Храковский. Л.: Наука, 1986. - 270 с.

172. Храковский B.C. Теория языкознания. Русистика. Арабистика.- СПб.: Наука, 1999. 449 с.

173. Чейф У. Значение и структура языка // Лингвистика XX века: система и структура языка: хрестоматия / сост. Е.А. Красина. - М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2004 С. 170 - 178.

174. Чейф Уоллес Л. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975.-432 с.

175. Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис / Отв. ред. Т.В.Булыгина. М.: Наука, 1992. - 280 с.

176. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи / Отв. ред. Е.С.Кубрякова. М.: Наука, 1991.-239 с.

177. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности / Отв. ред. В.Н.Телия. -М.: Наука, 1991. 214 с.

178. Чернышова A.IO. Частицы в сложном предложении. Казань, 1997.- 164 с.

179. Чесноков П.В. Семантическая структура предложения // Семантическая структура предложения. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1978. - С. 3 - 20.

180. Чувакин А.А. Основы научных исследований по филологии / А.А.Чувакин, Л.А.Кощей, В.Д.Морозов. Барнаул: Алт. гос. ун-т, 1990.-84 с.

181. Чувакин А.А. Функционирование простого предложения // Вопросы структуры и функционирования русского языка. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. - С. 77 - 85.

182. Шаумян С. О понятии языкового знака // Язык и культура: Факты и ценности. М., 2001.- С. 149- 166.

183. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941. -620 с.

184. Шведова НЛО. О соотношении грамматической и семантической структуры предложения // Славянское языкознание. VII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. - М.: Наука, 1973.-С. 57-74.

185. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. -М.: АН СССР, 1960.-377 с.

186. Шелякин М.А. Функциональная грамматика русского языка. М.: Рус. яз., 2001.-288 с.

187. Широких Е.А. Семантические отношения в группе неопределенных детерминантов. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ижевск: Изд-во Удмурт, гос. ун-та, 2003. - 20 с.

188. Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. - М.: Языки славянской культуры, 2002. 224 с.

189. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. -М.: Наука, 1977. 168 с.

190. Шмелева Т.В. Модус и средства его выражения в высказывании // Идеографические аспекты русской грамматики. М.: Изд. Моск. гос. ун-та, 1988. - С. 168 - 202.

191. Шмелёва Т.В. Семантический синтаксис. Красноярск: Изд. Красноярск, гос. ун-та, 1988. - 54 с.

192. Шмелёва Т.В. Смысловая организация предложения и проблема модальности // Актуальные проблемы русского синтаксиса. - М.: Изд. Моск. гос. ун-та, 1984. С. 78 - 95.

193. Штайн К.Э. Семантика и синтаксические функции субъективных модальных частиц (на материале одного тематического ряда). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1977. - 20 с.

194. Штелинг Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке. М.: МГИМО; ЧеРо, 1996. - 254 с.

195. Штелинг Д.А. О неоднородности грамматических категорий // Вопросы языкознания. 1959. № 1. С. 55 - 64.

196. Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. М.: Наука, 1974. - 255 с.

197. Щур М.Г. Словарное представление русских частиц. Автореф. . дисс. М., 1999. -50 с.

198. Щур М.Г. Частицы в толковых словарях русского языка // Словарные категории. М.: Наука, 1988. - С. 83 - 87.

199. Яковлева Е.С. Слово в модальной перспективе высказывания // Логический анализ языка. Модели действия. М.: Наука, 1992. - С. 115-122.

200. Список использованных словарей

201. Большой толковый словарь русского языка. СПб., 2000.

202. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х томах. -М., 1935.

203. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка. М.: Русский язык, 2001.

204. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М.: Наука, 1975.

205. Лингвистический энциклопедический словарь (Языкознание) / Гл. ред. В.Н. Ярцева. -М., 1990.

206. Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь. М., 1997.

207. Преображенский А. Этимологический словарь русского языка: В 2-х томах.-М., 1910-1914.

208. Рогожникова Р.П. Словарь эквивалентов слова. Наречные, служебные, модальные единства. М.: Русский язык, 1991.

209. Словарь русского языка XVIII в.: Выпуск 1 15. - JL, 1984 - 1989.

210. Словарь русского языка XI XVII вв.: Выпуск 1 - 15. - М., 1975 -1989.

211. Словарь русского языка: В 4-х томах. М.: Изд-во «Русский язык» Полиграфресурсы, 1999.

212. Словарь русского языка: В 4-х томах. М., 1985 - 1988.

213. Словарь служебных слов русского языка / А.Ф.Прияткина, Е.А.Стародумова, Г.Н.Сергеева и др. Владивосток, 2001.

214. Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти томах.-М., 1950- 1965.

215. Словарь структурных слов русского языка/Под ред. В.В.Морковкина. -М, 1997.

216. Современный философский словарь / Под общ. ред. В.Е.Кемерова. -М., 1998.

217. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка: В 2-х томах. М., 1989.

218. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н.Ушакова: В 4-х томах.-М., 1994.

219. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х томах. - М., 1986- 1987.

220. Частотный словарь русского языка / Под ред. Л.Н.Засориной. М.: Русский язык, 1977.